И Ярцев решился еще на один психологический, как он говорил, момент. Рассвело не полностью, и, воспользовавшись полутемнотой, он поднял свою группу, построил ее в колонну по два, как всегда ходили немцы, и на виду у копошившегося вдали противника повел ее сначала на запад, потом в безлюдном месте пересек дорогу и вошел в лес.
Самым трудным было идти во весь рост, не сгибаться, не оглядываться. Уже по лесу он дошел до известного ему разрыва между немецкими окопами. Там они заползли в болото с густым кустарником. Нашли сравнительно сухое место, на котором и провели весь день. Когда же наступила вторая ночь и темнота укрыла все вокруг, они осторожно выбрались из болота. По пути к нейтралке, как говорил Ярцев, они без всякого труда взяли шедшего с донесением немецкого связного. С этим «языком» благополучно, без потерь вернулись в расположение наших войск.
У доставленного ими связного был обнаружен приказ по 112-й немецкой гренадерской дивизии, в котором говорилось о Ярцевской проделке так: «…в результате неосторожного выстрела, теперь уже трудно установить с чьей стороны, и происшедшей из-за этого роковой ошибки, вылившейся в настоящий бой между подходившим на смену 3-м батальоном и сменяемым 1-м батальоном полка, погибло у последнего 7 человек и ранено 10, у первого убито 86 и ранено 228 человек…» Кроме того, связной на допросе рассказал, что бой остановил командир дивизии, а то бы они совсем уничтожили третий батальон.
Судя по приказу и показаниям «языка», немцы так и не догадались о том, кто же был настоящим виновником «роковой ошибки».
ЭПИЗОД ПЯТЫЙ
Меня всегда интересовало, как же, при каких обстоятельствах человек попал в разведку. Поэтому я старался при благоприятных условиях, располагающих к откровенности, спрашивать об этом у прибывающих к нам разведчиков.
Как-то ночью, когда над нами мерцали холодные звезды и мы сидели возле неугасающего ротного костра в ожидании возвращения с задания поисковой группы, я задал вопрос Косте:
— Слушай, Ярцев, а как ты попал в разведку?
Он подумал немного, затянулся папиросным дымом и, выпустив его тонкой струйкой, ответил:
— Было это в первую военную осень на Волховском фронте.
Немцев, рвавшихся к Ленинграду, мы остановили, но все же они то тут, то там пытались переходить в наступление. Прощупывали нас, чтобы определить слабое место в нашей обороне. Они готовились к прорыву и генеральному штурму Ленинграда. Разведка немцев — авиационная, артиллерийская и войсковая — не давала нам покоя. Особенно досаждала нашей дивизии ночными поисками войсковая разведка врага. За месяц фашисты взяли у нас семь «языков»!
Постепенно выяснилось, что действовала-то одна и та же немецкая разведгруппа. Поиск ведется ночью, в темноте. Стреляют те, у кого берут «языка», и те, кто берет, При свете от вспышек выстрелов очень даже хорошо все можно вблизи увидеть. Группа у немцев была настолько умелая и хитрая, что за все то время даже ни одного своего разведчика не потеряла, убитых и раненых не оставляла, а наших «языков» брала.
Наш комдив собрал офицерский состав дивизии и поставил такую задачу перед командирами: «Не дать впредь возможности безнаказанно действовать вражеской разведке в полосе пашей обороны, постараться захватить этих разведчиков как «языков». В крайнем случае — уничтожить эту разведгруппу».
Мы много сделали, чтобы не дать немцам скрытно подобраться по нейтралке к нашей обороне. И все-таки немецкая разведка, словно насмехаясь над нашими мерами, бесшумно подкралась и снова взяла у нас, почти подряд, двух «языков»: одного связиста и одного офицера — командира батареи.
Провели тщательное расследование, установили, что поиск совершила все та же группа вражеских разведчиков. Участники той группы были без головных уборов, несмотря на постоянные холодные дожди и даже заморозки. Наша осень для фрицев холоднее, чем их зима. А тут наперекор холодам вся группа без шапок?! Кроме этого, успели заметить, что командовал во всех поисках один и тот же офицер: высокий, с большой лысиной, отдававший команду низким, басовитым голосом.
Ушла немецкая разведгруппа, будто сквозь землю провалилась. Наши открывали шквальный огонь по нейтралке, но никого там не оказалось.
Пришел наш взводный от батальонного начальства и стал говорить сержантам и солдатам с укором, мол, как же это так получилось, что упустили вражеских разведчиков, да еще с нашим «языком»?!