В грохоте боя мы не сразу услышали, как у нас с тыла заурчал танковый мотор. Это приближалась наша передовая тридцатьчетверка, облепленная солдатами танкового десанта.
Часы показывали 10.45. Два часа сорок пять минут удерживали мы мост. У нас четверо убиты и семеро раненых. Трое из них тяжело.
Я побежал к огневой позиции Ярцева. Здесь осколком снаряда «фердинанда» был убит Ваня Шульгин из Мытищ. Грачев был ранен. Он отполз в сторону и оттащил туда же Ярцева. Костя лежал, разметав руки, без сознания. Санинструктор Рощук долго перевязывал его, наконец обратился ко мне:
— Ярцева надо срочно отправить в медсанбат.
Наши войска подходили с обеих сторон, замыкая задуманное Ваниным окружение и закрывая то самое окошко, через которое могли уйти немецкие войска. Теперь, если не сдадутся, их будут добивать.
Я попросил у знакомого комбата третьего полка транспорт отвезти раненых. Мы уложили в автомашину всех наших раненых. С ними уехал Рощук.
Вернувшись, он доложил мне, что легкораненые остались в медсанбате, а тяжелых и Ярцева он сдал в санитарный поезд.
Примерно дней через двадцать мы получили просьбу выслать в госпиталь, расположенный в Ярославле, документы и награды наших разведчиков. На Ярцева подобного запроса мы не дождались. И сам Костя нам не написал. Обидно и горько было сознавать, что наш Костя Ярцев, видимо, на этот раз не выжил. Отличный разведчик и замечательный товарищ.
Перед самым окончанием войны я распорядился сдать документы и награды Кости Ярцева в соответствующий отдел штадива. И вот, когда Николай Иванович развернул клеенчатый пакет, чтобы составить опись его, то нашел в пакете, кроме документов, неотправленное письмо Ярцева, адресованное матери. В нем он писал:
«Софье Александровне Ярцевой. Дорогая мамочка! Как ни старался я, но после начала Отечественной войны не нашел ни тебя, ни папу.
Адресую тебе, потому что знаю, в отличие от тебя, папа обязательно должен воевать, а потому подвергаться большому риску со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Словом, я рассчитываю, что это письмо попадет к тебе. Правда, его могут отослать только в случае моей гибели.
Мамочка! Я воюю, начиная с июля 1941 года. Видел и пережил все. Отступление, окружение, разбитые города, пылающие села, гибель ни в чем не повинных детей, женщин, стариков…
Я разведчик, и потому мне положено первому встречать смертельную опасность с тем, чтобы предотвратить ее для идущих сзади.
Дорогая мамочка! Ты всегда верила мне, поверь и сейчас: ты никогда не покраснеешь за меня! Я, как и мои боевые товарищи, делал и делаю все для нашей победы. И потому, если за эту победу мне суждено умереть в бою, я достойно умру.
Да здравствует жизнь! Да здравствует моя мирная цветущая Советская Родина!
Твой горячо любящий сын Костя Ярцев».
С тех пор прошло много лет, но я так ничего не узнал о судьбе Кости Ярцева. И письмо, написанное им своей матери, из-за незнания ее адреса так и не было отправлено. А втайне грезится мне: вдруг Костя жив?
