— Кого возьмете с собой? — спросили Винниченко.
— Дозвольте одному, — ответил он. — Управлюсь…
В полной темноте перебрался разведчик за проволочные заграждения и подполз к самому брустверу вражеского окопа. Вскоре оттуда донеслись звуки губной гармошки. Гвардии сержант уже знал, что это музицирует дежурный пулеметчик. И в предыдущие ночи он вел себя точно так же: выпустит очередь и развлекается.
Тоскливые звуки плыли в ночи. И вдруг на гармониста словно скала обрушилась. Одна рука мертвой хваткой, сдавила горло. Другая так тряхнула гитлеровца, что в голове его все помутилось. После такой встряски пленный будто одеревенел. А Винниченко, сняв со станка тело пулемета, повесил его на шею вражеского солдата. Затем, поднеся к самому носу немца огромный кулак, дал понять, что поднимать шум бесполезно, и легко подтолкнул пулеметчика по направлению к нашим окопам. Тот послушно, словно загипнотизированный, тронулся в путь. Через час пленного допрашивали в штабе.
Что можно сказать о такой вылазке? Чистая, умелая работа!
Так по крупицам накапливался опыт, мужали в боях разведчики. Но и враг не дремал. Все более мощными становились его оборонительные полосы. Все бдительней несли службу на переднем крае и в тылу гитлеровцы. Вот почему нам приходилось непрерывно совершенствовать и обновлять способы ведения разведки.
Столкнулись мы и еще с одним обстоятельством, которое нужно было учитывать при работе с личным составом. Дело в том, что советские воины все чаще и чаще сталкивались с фактами зверского истребления гитлеровцами мирного населения и военнопленных, разрушения наших городов и сел. Вполне понятно, что разведчики, всегда идущие впереди, многое видели собственными глазами. Разумеется, и до этого они хорошо знали из газет о звериной сущности фашизма. Но одно дело прочитать, услышать, а другое — увидеть такое, от чего кровь стынет в жилах.
Среди немецких частей, действовавших против нашей армии, оказался 332-й полк 197-й пехотной дивизии. Мы знали, что солдаты и офицеры именно этого полка были в деревне Петрищево осенью 1941 года в момент казни московской комсомолки Зои Космодемьянской. И должен сказать, что, как только заходила речь о разведывательных действиях на участке, который занимал упомянутый полк, от желающих принять участие в очередном поиске не было отбоя. Горячее желание отомстить фашистским извергам руководило нашими людьми.
Что ж, ненависть к врагу — большая сила на войне. Она поднимает человека на подвиг, заставляет драться не на жизнь, а на смерть. Но разведчики действуют в особых условиях. И в целом ряде случаев им приходится сдерживать чувства, кипящие в душе. Разведчик ни на секунду не имеет права забывать, например, что его задача — пленить гитлеровского солдата, а не просто уничтожить его в бою. Иными словами, чувство ненависти не дол ясно ослеплять, толкать на необдуманные поступки, ставящие под угрозу срыва выполнение основного задания. В этом направлении и велась воспитательная работа с личным составом.
И вдруг мы почувствовали, что наши слова пе всегда достигают цели. В чем причина? За ответом на этот вопрос не нужно было ходить далеко. Каждый день приносил новые вести о зверствах гитлеровцев.
Никогда не забуду, какое глубокое впечатление произвело на разведчиков сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии «О разрушении гор. Смоленска и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками над советскими гражданами». Этот потрясающий документ был опубликован в смоленской газете «Рабочий путь»[2], которая начала выходить почти сразу же после освобождения города. Несколько номеров этой газеты попало и к нам, так как до Смоленска было рукой подать. Их передавали из землянки в землянку. И каждый, прочитав это сообщение, загорался лютой ненавистью к фашистам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного.
Из 8 тысяч домов было разрушено и сожжено более 7 тысяч. Гитлеровцы вывели из строя городской водопровод, мосты, электростанцию, трамвайное хозяйство. До начала Великой Отечественной войны в Смоленске насчитывалось 96 заводов и фабрик. Все они превратились в руины. Значительная часть промышленного оборудования была вывезена в Германию. Полностью был разрушен смоленский железнодорожный узел. Такая же участь постигла большинство больниц и лечебных учреждений, институтов, техникумов, школ. Фашисты разграбили ценнейшие коллекции музеев, осквернили и сожгли памятники старины.
Но самое страшное было даже не в этом. Нельзя без содрогания вспоминать строки, в которых говорилось об истреблении советских граждан. Вот только один из многочисленных фактов, приводившихся в сообщении Чрезвычайной Государственной Комиссии.