— Как готовятся? — переспросил Иван Андреевич, машинально закуривая очередную папиросу. — С первых же дней начались занятия по боевой и политической подготовке. Особое внимание уделяется приобретению навыков ориентирования па местности, овладению различными способами разведки, стрельбе из личного оружия, приемам рукопашного боя.
— Но ведь для того, чтобы постигнуть все это, потребуется немало времени. А его у нас, насколько я понимаю, совсем мало.
— Думаю, что все будет в порядке, — успокоил меня Петрищев. — Я не совсем точно выразил свою мысль. Правильней говорить о совершенствовании выучки, чем о приобретении начальных навыков. Ведь отбирали лучших из лучших.
Обстоятельные беседы с подполковником Петрищевым помогли мне довольно быстро уяснить обстановку. Я до сих пор от души благодарен ему за это. Разговоры с пим, изучение штабных документов позволили сделать вывод, что на данном этапе первостепенное значение приобретает организация непрерывного наблюдения за противником.
В дни, когда происходила скрытная смена частей на переднем крае, я с группой офицеров побывал на наблюдательном пункте 22-й армии. Меня интересовало, как организована связь с наблюдательными пунктами дивизий, со штабом армии. С моей точки зрения, она требовала некоторых усовершенствований. Передача данных о противнике должна производиться без промедления, иначе они в той или иной мере потеряют свою ценность.
С помощью стереотрубы и биноклей мы внимательно осмотрели раскинувшуюся перед нами местность. Леса, болота, небольшие холмы — все казалось нам пустынным, безлюдным. Но это было совсем не так.
В условиях более или менее стабильной обороны каждая из противоборствующих сторон стремится возможно лучше укрыть людей, боевую технику. Окопы, блиндажи, ходы сообщения, огневые точки, позиции артиллерии и минометов тщательно маскируются. Солдаты и офицеры в светлое время суток передвигаются только скрытно. Так что заметить какие-либо перемены в ходе одноразового, кратковременного наблюдения чрезвычайно трудно. Лишь опытный разведчик, да и то, если он удачно выберет наблюдательный пункт, если будет ежедневно проводить на нем долгие часы, способен добыть необходимую информацию.
Выслушав мой доклад, командующий 39-й армией генерал-майор А. И. Зыгин приказал командирам соединений и начальникам дивизионных разведок лично проследить за выбором и оборудованием наблюдательных пунктов, отобрать для непрерывного наблюдения разведчиков с особо острым зрением и тонким слухом. Благодаря этому уже в период смены частей сотни разведчиков в бинокли, перископы, стереотрубы следили за каждым шагом врага, выявляли его огневые средства, систему заграждений и укрытий.
Интересовало нас, в частности, и другое: замечают ли фашисты, что на данном участке фронта происходит смена армий? Эти сведения имели для нас немаловажное значение. Знать все не только о противнике, но и об информации, которой он располагает относительно наших частей, — это тоже входило в задачи войсковой разведки.
При всем желании я не имел возможности лично познакомиться со всеми разведчиками армии. Их было много, очень много. К тому же на войне состав их все время меняется. Однако с некоторыми из бойцов разведывательных подразделений мне довелось встретиться уже в первые дни. И вероятно, имеет смысл рассказать о лучших из них.
Хорошо запомнился мне разведчик 158-й стрелковой дивизии рядовой А. Коршун, который с удивительной находчивостью выбирал наблюдательные пункты. Как правило, он стремился подобраться возможно ближе к противнику, но так, чтобы к НП всегда был обеспечен скрытный подход. Где-то поблизости от Коршуна неизменно находился связной, который мог немедленно доставить в штаб полученные сведения, если они требовали срочного доклада. Было у этого разведчика какое-то особое чутье в отношении выбора объектов для наблюдения.
От небольшой деревеньки, занятой врагом, к выступавшему вперед углом лесу тянулась глубокая траншея. Что происходило в ней, для чего она предназначалась? Установить это было трудно. Вроде бы не пользуются ею фашисты. Но вот Коршун приметил, что только в одном месте нет-нет да и промелькнет голова в каске. Разведчик тут же сообразил, что по каким-то причинам траншея здесь несколько мельче. Сосредоточив свое внимание именно на этом отрезке, он убедился, что вражеские солдаты перемещаются по траншее, которая казалась заброшенной. Мало того, он сумел подсчитать, сколько человек и когда проходят в ту и другую сторону в течение дня. Мелочь? Отнюдь! Именно эти сведения помогли обнаружить два дзота, тщательно замаскированные на опушке леса, установить численность их гарнизонов.