Разведчики уже возвращались обратно, когда кто-то из них уловил какой-то шум. Прислушались. В лесу раздавались голоса.
— Бузин, — приказал Маскаев сержанту, — быстро вперед! Узнай, что там творится. Только осторожно, ничего не предпринимать.
Сержант Г. Бузин с парным дозором отделился от общей группы и исчез в зарослях. А вскоре он возвратился и доложил, что обнаружен большой лагерь, обнесенный колючей проволокой. Подступы к лагерю густо заминированы. А за проволокой — наши, советские люди. Они успели сообщить разведчикам, что до вчерашнего дня их охраняли солдаты с собаками, а потом все куда-то ушли.
Подозревая подвох, лейтенант Маскаев приказал саперам немедленно проделать проходы в заграждении и на минном поле. Как только они были готовы, офицер вошел на территорию лагеря. Седой, изможденный старик рассказал ему, что сюда было согнано около 8 тысяч местных жителей. Их заставили рыть траншеи, противотанковые рвы. Теперь здесь остались лишь старики и дети. Тех, кто был поздоровее, фашисты увели неизвестно куда. Несколько дней узники совершенно не получали пищи и воды. Есть умершие.
— Ступайте за нами, — распорядился Маскаев. — Только осторожно, след в след. Никому не отставать и не сворачивать в сторону. Кругом — мины.
Лейтенант, придерживаясь узкой тропинки, с которой были удалены фашистские «гостинцы», двинулся вон из лагеря. За ним молча шагали остальные. И вдруг из-за кустов прямо на Маскаева выскочил фашистский автоматчик. Как он оказался тут, неизвестно. Офицер не растерялся. Ударом приклада он сбил гитлеровца с ног. Однако и сам потерял равновесие и сделал шаг в сторону. Всего один шаг. Лесную тишину разорвал гулкий взрыв. Михаил как подкошенный свалился на траву.
Волнению разведчиков и тех, кого они вызволили из лагеря, не было предела. Но лейтенант оказался жив. Чуть ли не бегом несли его друзья к своим траншеям. Следом спешили люди, выведенные из-за проволоки. Маскаева сразу же передали врачам. И битва за его жизнь была выиграна. Однако Михаил Филиппович лишился ноги. В боевой строй он больше не вернулся. Но и так, пройдя от Подмосковья до Витебска, он столько сделал для победы, что вскоре ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
Что же стало с лесным лагерем? Примерно через час после того, как из него были выведены люди, он перестал существовать. Гитлеровцы, очевидно заранее спланировав время, обрушили на лагерь шквал артиллерийского огня. Расчет их был прост: тот, кто попытается бежать, найдет смерть от мин, остальных добьют снаряды.
Глубоко переживали мы тяжелое ранение одного из лучших наших разведчиков, тем более что некоторое время даже врачи сомневались, останется ли он жив. Но что делать: война есть война. И мы знали, что от всех нас зависит, когда на смену дням, наполненным горечью утрат, придут дни радости и ликования.
Спустя несколько дней после того, как начальник штаба армии поставил меня в известность относительно предстоящего наступления, нас обоих вызвал командующий. Захватив карты, необходимые документы, я подошел к блиндажу.
— Волнуетесь? — спросил меня начальник штаба.
— Есть маленько, — признался я. — Все же первый доклад новому командарму.
— Ничего, главное, не растягивайте.
К моему удивлению, у генерала Людникова оказались многие офицеры штаба.
— Сейчас мы заслушаем доклад товарища Волошина, — объявил Людников. — Но перед этим мне хотелось бы сделать одно сообщение. Думаю, радостное для всех.
Командующий шагнул к М. И. Симиновскому и протянул ему… генеральские погоны.
— От души поздравляю с присвоением генеральского звания. И остальным желаю того же!
Когда замолкли приветственные возгласы, генерал Людников повернулся ко мне.
— А теперь ваше слово, товарищ Волошин!
Не буду останавливаться подробно на деталях моего доклада. Были перечислены части и соединения, противостоящие нам, охарактеризованы оборонительные сооружения противника. Иван Ильич Людников слушал меня исключительно внимательно, время от времени задавая дополнительные вопросы.
— Где, по вашему мнению, у гитлеровцев наиболее уязвимый участок?
— Здесь, — дотронулся я до карты указкой.
— Какие основания для таких выводов?
Я пояснил, что анализ разведывательных данных, полученных нами за последнее время, позволил установить, что правый фланг фашистского 53-го армейского корпуса обеспечивается сравнительно слабыми частями многократно битой, но пока еще окончательно не добитой 197-й пехотной дивизии.