— Ты же меня им не отдашь?
— Не отдам, моя ненаглядная, — Хасна гладит малышку по голове, поднимает глаза на меня, мы встречаемся взглядами. Она продолжает уже тише: — Я и так слишком много наделала ошибок, больше такого не повторится.
— Госпожа Озден… — всхлипываю и все-таки бросаюсь ей на шею.
— Ну все-все, успокойся, моя красавица, — она крепко меня обнимает, целует в макушку и добавляет ворчливо: — Могла бы ради приличия меня и бабушкой назвать.
— Спасибо, бабушка, — шепчу, переполняясь благодарностью к этой прекрасной женщине.
— Я их забираю, — заявляет Хасна, поворачиваюсь к Эмиру, — и только попробуй мне помешать. Я вызову полицию. А завтра весь Стамбул узнает, что Эмир Дениз не выдержал положенный траур по жене и принуждал мою внучку к замужеству. Посмотрим потом на твою репутацию, достопочтенный господин Дениз!
— Старая ведьма, — шипит Эмир, но когда мы с Лале проходим мимо с чемоданами, не делает никаких движений в нашу сторону.
Он что-то сердито вычитывает Омеру, но мне не слышно, что именно. Да я и не стремлюсь узнать, наоборот, спешу поскорее оставить этот ставший негостеприимным дом.
У ворот особняка нас ждет автомобиль. Водитель открывает багажник, складывает чемоданы, а мы садимся в салон на заднее сиденье.
— Омер приедет позже, когда все уляжется, — говорит Хасна, не переставая гладить по голове жмущуюся к ней Лале.
— Вы не обижайтесь, бабушка, — возражаю решительно, — но я не хочу больше видеться с Омер-беем. Понимаю, он ваш сын, но…
— Это он мне позвонил, дочка, — перебивает меня бабушка Хасна, — не суди его. Что поделать, это мне можно все, я женщина. А Омер вынужден считаться с Денизами, у них бизнес связан. Он не мог ему прямо противостоять, потому и попросил приехать меня.
— Эмир вас настолько боится? — кошусь неверяще. — Почему? Вы правда можете ославить его на весь Стамбул?
— В нашей среде очень важна репутация, дочка, — отвечает Хасна. — Если Эмира перестанут уважать, его бизнесу придет конец. С ним никто не захочет иметь дело. А я способна ему подпортить репутацию не только в Стамбуле, но и во всей Турции.
— Почему? Ваше слово важнее чем слово Дениза?
— Мой род берет начало от османских пашей Чандарлы. Из нашей семьи вышло пять великих визирей империи Османов. А происхождение Денизов намного проще. Скажем, начало их рода положено в конюшнях Топкапы, — Хасна хитро щурится, — об этом свидетельствует много сохранившихся документов. У Эмира есть только его деньги, за нами — положение.
— Разве я… — начинаю говорить и замолкаю, но Хасна понимающе кивает.
— И ты тоже, Ясемин. И она, — кивает на притихшую малышку, — мы все принадлежим к знатному роду Чандарлы. Эмир помешан на родословных. И он надеялся через тебя породниться с нами. Потому что, как ты понимаешь, он не может жениться на Омере.
Перевариваю информацию всю дорогу до дома Озденов.
Это правда? Эмир настолько тщеславен?
Вздыхаю. Я была уверена, что знаю этого человека, а теперь выясняется, что он неуверенный в себе закомплексованный мужик, который гоняется за несуществующим титулом.
Мне бы его пожалеть, но в сердце нет ни жалости, ни сострадания. Мне намного больше жаль Дамира, который незаслуженно сидит в тюрьме.
— Бабушка, ты можешь как-то помочь вытащить Дамира? — спрашиваю пожилую женщину.
— Нам надо спросить Кемаля, — качает она головой, — все-таки этот человек нарушил закон.
— Но он не мог увидеть меня другим способом, — горячо возражаю, — Эмир сделал так, что я без сопровождения не могла и шагу сделать. Если бы я знала, что Дамир хочет со мной встретиться! Но он мне даже не звонил.
Мы приезжаем домой, на пороге нас встречает Кемаль Озден.
— Дедушка Кемаль! — бросается к нему Лале. — Бабушка нас с мамой спасла! Она всех победила!
— Наша бабушка такая, — прячет улыбку в бороде Кемаль, — она кого хочешь победит. Она же Чандарлы!
— Бабуля сказала, мы с мамой тоже Чандарлы, — доверительно шепчет ему малышка, — значит я тоже всех победю!
Дед Кемаль наклоняется к ней ниже и так же отвечает вполголоса:
— Даже не сомневайся, Лале-хатун! Ты же еще и Озден, а Оздены тоже не из конюшен вышли.
Я так понимаю, тема конюшен здесь используется по полной программе. Теперь ясно, почему настолько срывает крышу у Эмир-бея!
— Значит ты можешь вытащить папу Дамира из тюрьмы? — спрашивает Лале, глядя на деда сверху вниз, и я отмечаю как хорошо он говорит букву «р».
— Твой дедушка Омер уже все разузнал, — Кемаль отвечает ей, но смотрит на меня. — Слушания по делу Дамира начнутся на той неделе. И если мы успеем сделать ДНК-тест, чтобы подтвердить их родство с Лале, обвинения Эмира рассыплются как карточный домик. Главное, чтобы сыновья Дениза свидетельствовали против него. Очень жаль, что ты не пробовала сама впустить его в дом, тогда все обвинения о незаконном проникновении на чужую территорию остались бы фикцией.