– Проваливай вместе со своей гетерой, – выдыхаю я.
– В этом вся ты, Гена, – ухмыляется Мишка, и сейчас он похож на зверя. – Ты амеба. Даже не можешь скандал закатить, обозвать Лильку блядью, а меня отмудохать чертовой банкой с горошком. Интеллигенция вшивая.
– Тварь, – мое колено впивается в плоть мужа. Любимого мужа. За которым я готова была по углям идти раскаленным. Я мечу в обнаженный его пах, но промахиваюсь, и едва не рычу от разочарования.
– Сука, – он бьет наотмашь. От неожиданности я отлетаю к стене. И врезаюсь в нее с грохотом. Мир взрывается огненной болью. Нет, это не та боль, от которой огнем горит щека. Низ живота рвет на части, и я чувствую, как что-то огненно-липкое течет по моим ногам.
– Блядь, Миша, скорую зови, – словно сквозь вату слышу я истеричный голос моей, более удачливой, соперницы.
Глава 1
Два года спустя
Чертовы туфли восхитительны. Мои любимые. Цвет – пыльная роза, на мыске позолоченные заклепки, шпилька с золотистой набойкой. Не Джимми Чу, гораздо круче. И стоят почти в два раза дороже. Короткие шорты, того же «барбячьего» цвета, с ними сочетаются шикарно. Вообще-то, этот костюм с шортами я купила только вчера и теперь наслаждаюсь эффектом, который произвожу на окружающих.
– Знаешь, Геша, выглядишь ты, конечно… – хмыкает Динка, когда я подхожу к столику дешевого кафе.
– Знаю, охренительно, – растягиваю я губы в улыбке, опускаясь на пластмассовый убогий стул.
– Это точно, в этом месте ты смотришься странно и чужеродно, – передо мной на столик ложится конверт из упаковочной коричневой бумаги. Подхватываю его пальцами. Мерзкие накладные ногти, похожие на стилеты, раздражают, но они часть моей работы, точнее, моей темной стороны, как и белокурые волосы, вьющиеся змеями до самой поясницы. – Чем вызвано подобное великолепие вне работы? И парик бомба. Смотрится супер естественно.
– Тем, что я ходила в банк. А там меня знают только такой.
Два года прошло с тех пор, как я стала циничной сукой – целая вечность, без надежды на то, что я когда-нибудь смогу стать той, кем была. Почти без надежды, что стану, любящей женщиной, матерью, просто счастливой бабой. «Синим чулком, клушей, дурой и бревном» – шепчет ехидный внутренний голос.
Зато теперь я свободна и желанна. И еще я… До одури ненавижу мужиков, которые изменяют своим женам. И в принципе, я больше никому не верю.
– Твоя новая жертва, – улыбается Динка, делая глоток остывшего кофе из чашки не первой свежести. Морщусь, доставая фото из конверта. – Леснов Игорь Витальевич. Лес, нефтепродукты, ну и там по мелочи. Жена его знает, что он гуляет направо и налево, но поймать не может. При разводе не получит ничего, если не докажет факт неверности. Там у них брачный контракт такой хитрый. Дядька любит пожестче. Короче, нужны фото доказательные. Ну, мне что ли тебя учить? Красавчик сегодня будет в «Пушкине» в восемь. У него там деловая встреча.
– Сегодня не могу, – вздыхаю, рассматривая, глядящего на меня со снимка лысоватого толстячка, с глазами похожими на два пистолетных дула. – У меня сегодня в библиотеке семинар по античным искусствам.
– Там цена вот такая, – пишет на салфетке сумму Динка, от которой у меня голова начинает кружиться. Но, я так же помню пословицу про жадность и фраера. Мужик мне не нравится вообще. И за обычных лохов не дают обычно таких гонораров. – Геш, лучше тебя нет никого.
Меня зовут Аргентина. Да, вот так вот назвала меня мама. Мама грезила об алых парусах, прожила всю жизнь, глядя на мир, сквозь розовые очки, и ждала своего капитана Грея. Мой отец, капитан дальнего плавания, как оказалось впоследствии, плавал то совсем рядом, в нескольких десятках кварталов от дома, где мама – мать одиночка, воспитывала свою единственную дочь, названную в честь далекой республики, в которой, по словам моей родительницы, сгинул мой героический папашка. А папашка, упс, был просто женатым мудаком, навешавшим на уши возвышенной мамули, дешевой лапши. И вот я росла, мечтала, что со мной то никогда не случится подобной оказии. Мой муж будет красивым и верным, а наши дети вырастут… Вырастут. Не вырастут.
Ну а дальше вы знаете. И теперь у меня скорее всего никогда не будет детей, я ненавижу мужчин. И еще… Теперь я «разводила». Нет, я не обманываю несчастных старушек, выманивая у них последние гроши. Не собираю деньги на лечение несуществующих больных. И вообще, законов я не нарушаю. Я просто помогаю несчастным обманутым женщинам вывести на чистую воду козлов, наставляющих им рога. Днем я серая мышь, просиживающая в библиотеке юбку «прощай молодость» вечером – роковая красотка. Ну, а деньги за мою работу… Будем считать, что это приятный бонус, и шажки на пути к осуществлению моей мечты, которую у меня отнял сука Мишаня. Вырвал из меня ее, вместе с шансом стать матерью..