Испытав чувство растерянности и некоторого отвращения, я покинула танцпол в поисках Себастьяна. Мне не пришлось далеко идти. Он, Гейб и Элайджа вместе с несколькими другими парнями из школы сидели за столиком у стены. При виде меня Себастьян похлопал себя по ногам, а когда я оказалась достаточно близко, притянул меня к себе на колени.
— Уже натанцевалась, детка? — сказал он достаточно громко, чтобы я услышала.
— Пока не будет медляка. Тогда ты потанцуешь со мной.
Я ни за что не стала бы рассказывать ему о жутком Нейте. Если бы я это сделала, Себастьян точно преподал бы ему урок с помощью своих кулаков. Хотя идея, что Нейт получит по заднице от моего мужчины, была привлекательной на самом низком уровне, я больше хотела насладиться этой ночью — вполне возможно, единственным шансом потанцевать медленный танец с Себастьяном.
Хеллс и Бекс в конце концов нашли нас за столом, и на этот раз Хелен достала из сумочки фляжку. Они с Гейбом были сделаны из одного и того же теста. Две стороны одной и той же чертовой монеты.
Музыка стала медленной, я повернулась к Башу и поцеловала его в уголок рта.
— Потанцуешь со мной?
— Пока ты не возражаешь, что я отдавлю тебе ноги.
Баш столкнул меня с коленей и повел к самому краю танцпола. Я обвила руками его шею, а руки Баша скользнули вокруг моей талии. Мы не делали никаких особенных движений и вообще не пытались идти в один ритм с песней.
— Не могу поверить, что я на школьных танцах с Грейс Патель, — покачал головой Баш, глядя на меня так, будто я материализовавшийся из ниоткуда единорог.
— Это не так уж и безумно. Посмотри на нас, мы само совершенство.
Из-за моих туфель на каблуках мы казались одного роста, так что смотрели друг другу в глаза.
— Считаю, что это ты совершенство. Я выезжаю за твой счет.
Баш прижал меня еще ближе, зарылся лицом в мою шею, бормоча слова, которые я не могла расслышать, но знала, что это было что-то о том, что он будет преследовать меня вечно и всегда. Он подавлял меня своей импульсивностью. Мне было легче поверить, что он несерьезен, чем размышлять о том, так ли это.
Мы прижались друг к другу для одного идеального танца. Когда хотел, Себастьян мог быть нежным, и сегодня он был таким. Я не знала, что делать. Ни с его нежностью, ни с глубокими, сложными чувствами, бурлящими в моей груди.
Когда музыка снова стала быстрой, мы вернулись к столу. Бекс и Элайджа ушли танцевать, а Хеллс сидела, препираясь с Гейбом.
— Эй, девочка. Пойдешь со мной в туалет? — спросила я.
Баш сжал мое бедро.
— Я пойду с тобой.
Я покачала головой.
— Это не такой поход в туалет.
Не такой, который закончится тем, что меня нагнут над раковиной. Нет, это была скорее экскурсия типа «я, возможно, люблю своего парня и мне нужно время, чтобы отдышаться».
Хелен встала, и мы оставили парней одних. Пока мы не скрылись из их поля зрения, я чувствовала, что глаза Себастьяна прикованы к моей спине, затем я вздохнула с облегчением. Не потому, что не ценила то, как он всегда смотрел на меня, но иногда это было тяжело, а сейчас мне нужна была передышка.
В ванной Хелен повернулась ко мне.
— Тебе действительно нужно было идти? — спросила она.
— Нет, не совсем. Просто нужно было на пару минут отвлечься от громкой музыки, — я провела пальцем под губой, но помада все еще была в лучшем виде. Баш был тактичен, почти всю ночь целуя меня везде, кроме губ.
— Понятно, — она подвела свои полные губы темным карандашом. Ее помада была почти черной, но я догадалась, что если ты почти каждый день красишь их красным, то в особых случаях нужно придать драматизма.
— Между вами с Гейбом что-то есть? — спросила я.
Она фыркнула, поймав в зеркале мой взгляд.
— Нет. Нам обоим не нравятся драмы между парнем и девушкой. Мы иногда кувыркаемся, и парень может постараться, но только и всего.
— Баш никогда не ревновал, что ты была и с Гейбом?
Повернувшись ко мне лицом, Хелен оперлась своей задницей о раковину.
— Баш тоже занимался сексом с другими. Я никогда не хотела владеть им безраздельно, а если бы и хотела, то была бы разочарована. Не знаю, как ты его ухватила, но я никогда не видела его таким одержимым.
— Одержимость — это хорошо?
— Я думаю, что у него два режима — апатия или одержимость. Никакой золотой середины, — она в последний раз осмотрела свое отражение в зеркале и вытерла губы. — Все в порядке. Готова?
Мы шли обратно к спортзалу, музыка разносилась по коридорам нашей школы. Когда мы подошли ближе, то увидели Гейба, стоящего перед аркой из воздушных шаров.