— Нет.
— Мой лучший друг, — прорычал он, раскинув руки, как неуправляемая ветряная мельница.
Я могла бы сказать ему, как он ошибается, но я была достаточно обижена, чтобы быть мелочной.
— Теперь, я думаю, ты понимаешь, что чувствую я.
Я развернулась и зашагала прочь, оставив Себастьяна кричать на меня, а Гейба гоготать, как истинного безумца, которым он и был. Ему повезет, если его не вырубят, но я испытала вихрь удовольствия, зная, что он примет это ради моей мести.
К тому времени, как я пришла на последний урок, все остатки этого дешевого возбуждения улетучились, оставив меня в пустоте и грусти. Когда я доставала из рюкзака тетрадь и пьесу Шекспира, которую мы читали на уроке, перед моей партой остановился Нейт.
— Привет, Грейс.
— Привет, Нейт.
Он присел на корточки, чтобы мы были на уровне глаз.
— Как дела?
Я встретила его пустые голубые глаза своим жестким взглядом.
— Все в порядке. А у тебя?
— Становится лучше. Я слышал, что ты рассталась со своим парнем.
Я подняла плечо, не утруждая себя ни подтверждением, ни отрицанием. Было очевидно, что он все равно уже знает.
Он постучал по моему столу кончиками своих толстых мозолистых пальцев.
— Я тут подумал, поскольку я недавно тоже пережил расставание, может, нам стоит пообщаться. Посочувствовать. Утешить друг друга.
— Зачем мне это нужно?
Нейт потерся о мою руку, пока я ее не отдернула.
— О, ты действительно грустишь об этом кисейном неудачнике? Ты не могла серьезно к нему относиться.
Кровь в моих венах превратилась в лаву, нагревая все мое тело.
— Это личное, Нейт, — мне потребовалось все, чтобы не наброситься на него, а я была на грани.
— Серьезно? У этого парня, должно быть, золотой член. Он трахнул мою девушку, он трахнул тебя, и вы обе все еще гоняетесь за ним, когда он уже явно с вами покончил. Я не понимаю.
— Там нечего понимать.
Он сделал глубокий вдох перед тем, как меня добить.
— Хорошо. Это справедливо. Мы не должны о нем говорить. Давай просто потусуемся. Можем посмотреть фильм у меня в подвале. Это будет как в старые добрые времена, и мы посмотрим, что из этого выйдет, как в прошлый раз.
Это был мой переломный момент, и он совершил гигантский прыжок через него.
— Господи Иисусе, Нейт, пойми намек. Ты мне не интересен и никогда не будешь интересен. Я не хочу ни встречаться с тобой, ни прикасаться к тебе каким-либо образом. Пожалуйста, оставь меня в покое!
Все в классе замерло. Все ученики и даже наш учитель замерли. Все слышали, а мне было наплевать. Может, Нейт в следующий раз подумает, прежде чем ко мне приставать. С другого конца класса Елена пристально посмотрела на меня, но я не пропустила легкий изгиб ее губ. Она этим наслаждалась.
Нейт Берген — нет. Он так крепко вцепился в мой стол, что под его давлением дерево заскрипело. Его лицо покраснело, как свекла, а мышцы на плечах задрожали.
— Ты ебаная пизда, Грейс Патель. Всегда была такой. Не зарывайся, малышка, — он сказал это достаточно тихо, чтобы только я услышала его слова, но весь наш класс мог видеть его полный ярости взгляд. Я не сомневалась, что к окончанию школы это попадет в социальные сети.
Наконец-то все увидели, что наш звездный квотербек не такой уж золотой, как кажется.
Глава тридцать шестая
Я два дня не ходила в мастерскую, чтобы поработать над своими скульптурами. Первый день я пропустила, потому что просто не хотела снова вступать в конфронтацию с Себастьяном. На второй день мне пришлось работать — к счастью, с Престоном. Мне казалось, что я еще не готова к еще одному откровенному разговору с Хелен.
Я так и не решилась пойти туда в среду. И когда, завернув за угол, обнаружила загораживающего дверной проем Себастьяна, мои опасения подтвердились.
— Ты не можешь туда войти, — сказал он.
Мои шаги запинались.
— О чем ты говоришь? Не тебе мне указывать.
— Послушай меня, — Баш уперся руками по обе стороны двери, реально препятствуя моему входу. — Я должен сказать тебе кое-что, прежде чем ты это увидишь. Ты должна быть готова.
Ужас заполнил мою грудь. Что он натворил? Неужели он нарисовал меня с ножом в сердце и решил, что ему теперь стыдно за это? Если он не хотел, чтобы я видела, это должно было быть чудовищно.
— Дай мне пройти. Я не хочу слушать твои объяснения, — я толкнула его в грудь, но это лишь приблизило меня настолько, что он схватил меня и притянул спиной к себе. Я сопротивлялась, топая ногами, но он крепко держал меня в своих объятиях. — Не трогай меня, Себастьян. Ты не имеешь права прикасаться ко мне вот так.