- Да, осторожный, - сконфузился Ханкишиев, - но жадный и жадность моя мне боком вышла. Слушай, а может, договоримся?
- Двести девяносто первая статья, - начал Всеволод, но Арик в ужасе замахал руками.
- Да что ты, начальник, - нервно рассмеялся он. – Какая в моем положении может быть взятка. Я же вижу, вы меня со всех сторон обложили. Дорогу я вам не переходил, из чужой миски не хавал, а значит, нужен я вам крепко.
- Возможно, ты прав, Ханкишиев. – Курехин забарабанил карандашом по крышке стола. – И даже больше скажу, ты прав. Попал ты в нехорошую историю и светит тебе сто пятая.
Подкованный в уголовном кодексе кавказский бизнесмен оторопел от услышанного.
- Да, Арик, убийство. Преднамеренное, плюс возможно и покушение на убийство сотрудника МВД при исполнении, что вдвойне плохо. Так, извини, я тебя перебил. Ты, кажется, предлагал договориться?
- Не докажете, - вдруг пошел в отказку ранее готовый на сотрудничество господин Ханкишиев. – И пошел бы ты, мент, со своими обвинениями. Ничего тебе не скажу. Адвокату хочу позвонить.
- Твое право. – Улыбнулся Всеволод. – Но помни, пока ты к нему дозвонишься, пока он приедет, времени ой как много пройдет. Как ты думаешь, где у нас обычно находятся обвиняемые до того как их посетит адвокат? Правильно, как раз там, где сидят те самые парни, о которых я говорил, и тут у тебя два выхода: либо ты поешь как на духу и выходишь на свободу с чистой совестью, либо, извиняй, но я предупреждал.
Минуты ожидания, пока Ханкишиев шевелил мозгами, прикидывая варианты отступления, тянулись бесконечно долго. Всеволод успел заварить себе крепкого черного чая, достать из ящика стола пакет с бутербродами и даже ополовинить его, когда Арик наконец прокашлялся и призывно помахал рукой.
- Что тебе? – Курехин оторвал взгляд от пустого дела и с недовольством глянул на задержанного. – Адвоката?
- Не глумись, мент, - хмуро выдал Арик. Всеволод благоразумно пропустил «мент», отставил стакан с чаем и скрестил руки на груди. – Все расскажу. Пришли люди, хорошо одеты, дорогие часы, крутые тачки. Сами тоже не лапотники, и все европейцы. Европейцы, понимаешь? То ли шведы, то ли еще кто, я в них не бельмеса. Сказали, Арик, вот тебе десять тысяч евро. Если будешь держать язык за зубами, а документы на контору в порядке, будешь получать ежемесячно вдвое больше. Я им, значит, отвечаю, мол, если вы такие честные, то чего вам самим контору не открыть.
- А они?
- Засмеялись. Говорят, не твое дело. Хочешь легкие деньги, так, не задавай тяжелых вопросов.
- Дальше.
- Дальше оборудование какое-то ввозили, я еще на таможне принимал.
- Небось, и документы остались? – Бросил пробный камень Всеволод, и тут же был вознагражден утвердительным ответом.
- Все у меня осталось, - закивал как китайский болванчик гражданин Ханкишиев. – Все до последнего чека.
- И где они? – Осторожно поинтересовался майор.
- В сейфе.
- И где тот сейф?
- Да дома у меня. Если отпустишь, покажу.
- Ну, ты особенно-то события не форсируй, - чувствуя, что инициатива окончательно перешла в его руки, бодро заявил Курехин. – Ты говори пока, а там уж решим, отпускать тебя или в обезьянник сажать.
- Каждый месяц ко мне приезжает человек, один из этих, из бизнесменов.
- Сам?! – Ахнул от такого известия майор.
- Да. Они вроде как с наличными больше дружат. Картам и банковским счетам не доверяют, как впрочем, и любой электронике. Мобильников нет, ноутбуков тоже не заметил. У одного только наушник в ухе торчал, но мне кажется, это был слуховой аппарат.
- Кажется ему, нехристь. – Усмехнулся майор.
- Так мне продолжать? – Поинтересовался Арик.
- Валяй, гражданин подозреваемый, все как на духу.
- Каждого двадцатого числа…
- Так это же? – Всеволод оглянулся на календарь и губы его расплылись в довольной улыбке. Он даже позабыл о ссадине на голове и о том, что по возвращении домой ему предстоит новый серьезный разговор. Появилась первая ниточка. Нет, конечно, Петрыкин, изведя банку растворимого кофе и став похожим на мультяшного программиста, нарисовал схему внедрения и распространения электронной заразы, но эта зацепка была живая. Код не обманешь, не подкупишь, ему невозможно угрожать или причинить боль. Человек же легко поддавался на все вышеперечисленное, а Всеволод знал, как разговаривать с людьми. Арика он мог расколоть гораздо раньше. Ханкишиев был труслив и сторонился любой проблемы, а о жадности его ходили легенды. Человек в дорогом костюме, избегающий современных гаджетов, мог оказаться крепким орешком, но дело касалось лично майора, и в средствах он церемониться не собирался.