— Я на стороне порядка. Если Фишер не вышел на матч, то поле боя осталось за Карповым. Следовательно, он — законный чемпион, да.
— А вы бы не хотели сыграть с Карповым матч?
— Вполне возможно, что и сыграю. Через три года. Если пройду отборочный цикл. А так, вне цикла — не хочу.
— Почему?
— Если я выиграю, то это бросит тень на чемпионское звание. Принизит его, обесценит. Оно мне нужно? Я на чемпионство и сам рассчитываю. Потом. В будущем. Кому нужно дешёвое второсортное чемпионство? Не мне.
— А если вы проиграете?
— А это мне и подавно ни к чему — проигрывать. Так что погожу. Шахматы, они приучают — годить.
— Ну, годи, годи, — перешел на «ты» Андропов. И повесил трубку.
— Это был Андропов? — шепотом спросила Лиса.
— Он самый. Юрий Владимирович. Только шепчи, не шепчи — одно.
— Ты думаешь, нас прослушивают?
— Думаю, нет. Невелика птичка Чижик, прослушивать его. Я и так на виду. С подозрительными людьми не встречаюсь. А прослушка больших денег стоит. И никогда не известно, что услышишь. Так что говорим в полный голос.
— Андропов шахматами интересуется?
— Не шахматами. А влиянием шахмат на массы.
— А тебе и правда хочется, чтобы Карпов стал чемпионом? — спросила Ольга.
— Тут не важно, что хочется мне. Важно то, что случилось. Карпова провозгласили чемпионом, и быть по сему. Пересуды и шатания — какая от них польза? Кому?
— Но ты неужели ты Карпову не завидуешь? Ты победил Фишера, а он нет. Но чемпион он, а не ты.
— Не завидую.
Девушки посмотрели на меня пристально. Потом ещё и ещё.
— И правда не завидуешь. Даже удивительно, какой ты правильный.
— Я обыкновенный. А завидовать мне нечему. Во-первых, я в очереди за пирожком просто не стоял. А во-вторых, пирожок оказался без начинки.
— Какой начинки?
— Денежной. Я выиграл неофициальный матч у Фишера — и заработал четыреста пятьдесят тысяч долларов. Карпов стал чемпионом, и не заработал ничего. А мог бы три миллиона — если бы выиграл.
— А если бы проиграл?
— Два миллиона. Тоже, знаете, сумма. А теперь он с короной, но без денег. А корона тоже… позолоченный картон.
— Ну, наши-то ему что-нибудь дадут.
— Именно что-нибудь. Слышал, автомобиль получит, «Волгу». Конечно, «Волга» — это звучит, но три миллиона долларов… Или два… Два миллиона — это триста автомобилей класса «Волга», только гораздо лучше.
— Ничего, на турнирах своё возьмет, — сказала Надежда, но видно было, что впечатлена. Одна «Волга» и триста — это наглядно. Девочки теперь автомобилистки, разбираются. И «Поиск» наглядно показывает роль денег в современном обществе.
— Тут опять добрые люди посчитали за Анатолия: если играть в лучших турнирах и непременно побеждать, за год можно заработать сорок тысяч долларов.
— Ну, видишь, сорок тысяч, это же деньги хорошие! — но Лиса всё поняла. Исполнительный директор. Учёт и контроль.
— Таким образом, два потерянных миллиона Анатолий вернёт за каких-нибудь двадцать пять лет, да. Только ведь другие сторониться и пропускать вперёд его не станут. Спасский, Портиш, Таль, Корчной… Да хоть бы и Чижик, Чижику тоже деньги нужны.
— Да, это печально, — согласилась Лиса.
— Самое печальное впереди, — сказал я.
— И что же такого печального впереди?
— Проходит три года. Появляется новый претендент. Допустим, Чижик. Или Таль. Или Петросян, неважно. Главное, это наш, советский претендент.
— И чему же печалиться? Это ведь прекрасно!
— Матч будет проходить в Москве. Или в Ленинграде. А призовые будут в рублях, конечно. Тысяч пятнадцать на двоих.
— Так уж и пятнадцать…
— Для вида, фиктивно, могут и двести тысяч объявить. Но реально — пятнадцать. Ладно, шестнадцать, семнадцать, двадцать. На двоих. Мол, с вас и этого довольно. Советскому человеку много денег не нужно. И в какой-нибудь фонд попросят отдать половину. Два миллиона постепенно превратятся в сон императора Пу.
— Да, перспектива…
— И это не всё, — продолжил я.
— Как? Ещё подвохи?
— Обязательно. Анатолию будут постоянно напоминать, что чемпионом его сделали чиновники. И сами чиновники, и недоброжелатели, да и простые любители тоже. И потому чиновники буду считать себя вправе решать за Карпова, когда ему играть, а когда сидеть дома. Управляемый чемпион.
— А то они все не управляемые, — сказала Ольга.
— Не все. Фишер вот не очень-то управляемый.
— Я имею в виду советских.
— Спасский тоже не очень-то управляемый. Да и Ботвинник — кремень-человек.