— В книге «Стажеры», если я не ошибаюсь, ваш герой Жилин остается на Земле и потом появляется в «Хищных вещах века».
— Появляется, — согласился Аркадий Натанович.
— А Быков готовится к экспедиции на Трансплутон. В «Стажерах».
— Готовится.
— Ну так напишите для нашего журнала роман об этой экспедиции. Читатели соскучились по таким героям, как Быков. И я тоже.
— Нам это… скажем так: не очень интересно.
— Рембрандт писал «Ночной дозор» тоже без интереса. На заказ. А потом увлёкся, и получился шедевр.
— Так то Рембрандт.
— Хорошо, посмотрим на дело с другой стороны. Киностудия на Западе выпускает боевик, шедевр сезона, который увидят миллионы, заколачивает прибыль, и с этой прибыли может снять высокохудожественный авторский фильм, который посмотрят тысячи, если не сотни. Или никто не посмотрит, и такое бывает.
— А причем тут мы?
— За новый роман о Быкове «Поиск» хорошо заплатит. И вы потом сможете написать два романа, не очень беспокоясь о насущном хлебе.
— Да? — Аркадий Натанович впервые посмотрел на меня с интересом. — А много — это сколько?
— Последнюю свою новинку вы публиковали в «Авроре», не так ли? «Парень из преисподней»?
— Ваши сведения верны.
— Мы предлагаем за лист в шесть раз больше, чем платит «Аврора», — сказал я. — Не ограничивая вас в объеме. Не ограничивая вас в сюжете. Не ограничивая вас в героях. Условие простое — основное действие должно проходить не в нашем районе, а далеко-далеко в космосе. И да, не должно быть антикоммунистических и антисоветских идей, и запрещённых для подростков сцен порнографии и иже с ними. Наш журнал читают старшеклассники, так что во избежание…
— Не ограничивая в объёме — это как?
— Мы публикуем до шести листов одного автора в номере. Так что если шесть листов — один номер, двенадцать — два номера, восемнадцать — три, и так далее. То есть за год мы можем опубликовать семьдесят два авторских листа. Два миллиона восемьсот восемьдесят тысяч знаков.
— И за каждый лист платить вшестеро против «Авроры»?
— Да. Скажу больше, мы можем продолжить публикацию и на следующий год. Хотя, честно говоря, не думаю, что вы напишете роман более десяти листов.
— Мы и десять-то вряд ли…
— Неволить не могу. Но подумайте. Посоветуйтесь с братом.
Аркадий Натанович пообещал посоветоваться и ушёл.
А я поднялся в свой номер. Уеду завтра, без торопливости. Ещё погуляю по Москве, зайду в книжные, встречусь ещё с одним писателем, точнее, писательницей, схожу в Третьяковку, навещу маменьку…
Включил телевизор.
В новостях о Карпове ни слова.
Мне никто не позвонил.
Глава 23
ЧИЖИК В ОГНЕ
— Чудна Каборановская ночь. Прозрачен воздух, звёзды блещут… — перебирая струны гитары, декламировала Лиса.
Мы сидели вокруг костра на берегу Голубой. Голубая — река небольшая, куда меньше Дона. Но чистая, спокойная, и в ней до сих пор водится стерлядь, как утверждают местные жители, ссылаясь на книжку «Рыбьи дорожки». Не знаю, не читал. Книжка, говорят, была в районной библиотеке Каборановска, покуда её не заиграл несознательный элемент из рыболовов-любителей.
Здесь, в десяти километрах от райцентра, расположился летний спортивно-оздоровительный лагерь нашего института с незатейливым названием «Медик».
Пока скромный, на сорок человек, но планов громадьё. Во-первых, воздух! Во-вторых, речка! В-третьих, лес неподалеку! И, главное, неплохое отношение со здешней молодежью. Даже хорошее, можно сказать, отношение. Рабочее. А то ведь разно бывает.
И мы решили заехать, посмотреть как живет наш брат-студент. По комсомольской линии. Лиса и Пантера. И по журнальной тоже, привезли шесть номеров «Поиска» с повестью Брежнева. Пусть читают и обсуждают. В сентябре будет общеинститутская конференция по повести.
Я поехал за компанию, развеяться. Почему бы и не развеяться, дорога хорошая, даже последние два километра грунтовки бархатные.
Народ отдыхает и оздоравливается. И мы приобщились тоже, раз уж выпал случай. А теперь сидим у костра вдесятером, общаемся и развлекаемся. Мелодекламацией, хоровым пением, страаааашными историями. Почти как пионеры.
И вдруг разговор перешёл на деньги. Не так уж и вдруг, конечно. Заметил, что при мне часто говорят о деньгах. То поддеть хотят, то пристыдить, то просто интересно. У кого спросить о деньгах, как не у меня.
— Карпов, говорят, за большие деньги продался, — сказал один. — За миллионы.
— Ну да, я тоже слышал, — сказал другой. И все посмотрели на меня.