Разведка боем
РАЗВЕДКА БОЕМ
...В тот раз их разведгруппе удалось уйти от душманов. Они попали в ловушку, хитро расставленную врагом. И случилось это только из-за того, что один из наших ребят пошёл не по той тропе, какая была ему указана. Хотя выражение "удалось уйти" можно было применить с огромной натяжкой. Двух ребят, прикрывавших отход Серебренникова с Лёшкой на спине, убили почти сразу же - их попросту закидали гранатами. Ещё минут десять ему сэкономили Пётр Иванченко с Максимом Голубевым, удачно расположившиеся за вертикальным выступом скалы, который для "духов" оказался "мёртвым пространством".
Догнавший их Иванченко доложил ему, что Голубева убили прямым попаданием в сердце - как только они отошли от спасительной скалы.. Эх, Голубев, Голубев...
Игорь вспомнил, как они двое суток сидели с ним в одном окопе, фиксируя все передвижения душманов по долине. В тот раз Голубев поведал ему о своей семье, в которой было двенадцать человек: парализованная мать, отец-инвалид, пять сестрёнок и четверо братьев. С какой любовью он рассказывал о своих ребятах: и как они помогали друг другу учить уроки, и как носили воду из колодца, и как купали в бане родителей... Жалко было парня... Но в тот момент было не до сентиментальных воспоминаний - надо было спасать Лёшку.
И им снова не повезло. Предпоследнего своего товарища, старшину Иванченко, Серебренников похоронил час тому назад. Совершенно глупое ранение: случайная излётная пуля, выпущенная каким-то придурком с километрового расстояния, пробила Иванченко левую сонную артерию. И произошло это тогда, когда они уже практически ушли от погони. Жгут на шею наложить было невозможно, так как пуля прошла в одном сантиметре выше левой ключицы - хотя жгут на шею накладывается, если предохранить здоровую сонную артерию с противоположной стороны какой-нибудь твёрдой прокладкой (штык-нож, приклад автомата или поднятая здоровая рука). Серебренников пытался прижать пульсирующую артерию пальцем, но из этого ничего путного не вышло. Иванченко умер буквально через пять минут, так и не сказав ни единого слова... Эх, Иванченко, Иванченко...
Серебренников вспомнил, как они вместе пытались спасти его младшую дочурку Катеньку, заболевшую лейкозом... Малышке было всего шесть лет.
А какая же она была красавица: натуральные каштановые волосы, водопадиками спадавшие с её прекрасной беленькой шейки, похожей на лебединую, нежные длинные пальчики, которые всегда гладили своего любимого папу, красивые длинные ножки... А какое прекрасное славянское личико, на которое можно было смотреть, смотреть и смотреть...
Девочка умирала у Серебренникова на руках. Перед смертью Катенька тяжело приоткрыла свои прекрасные голубые глазки и, облизав сухие губы, похожие на увядающие лепестки роз, тихо спросила:
- Дядя Игорь, а вы всегда будете со мной дружить?
- Да, моя рыбонька, я никогда тебя не оставлю, - глотая слёзы, тихо произнёс Серебренников, целуя её в мягкие каштановые волосы.
Он так и не пошел на её похороны... Игорь был не в силах видеть в гробике это ангельское существо, ставшее ему таким родным и бесконечно близким.
...Теперь из шести человек их осталось только двое: он и его лучший друг Лёшка Соколовский. Если говорить серьёзно, то боеспособным оставался только он один - Лёшка был сразу же ранен в голову и уже два часа находился без сознания.
Положение становилось критическим и даже безнадёжным, так как до этого они тащили Лёшку вдвоём с Иванченко. Сам Серебренников был ранен в руку и в щёку. Два коренных зуба выбило гранатным осколком напрочь, размолотив их вдребезги - он полчаса выплёвывал изо рта костную крошку; из отверстия в щеке со свистом выходил тёплый воздух; благо хоть кровь остановилась почти сразу же.
Только мельком взглянув на Соколовского, можно было, не задумываясь, присваивать ему почётное звание: груз № 200.
***
...Он тащил Соколовского уже вторые сутки. Временами Лёшка начинал хрипеть, как вскипевший тульский самовар. Силы Серебренникова тоже были на исходе: пот застилал ему глаза, в лёгких не хватало воздуха, уставшие руки быстро немели, и Лёшка тут же сваливался с затёкшего плеча. На секунду остановившись передохнуть, Игорь небрежно провёл рукавом камуфляжки по горячему лицу, стараясь смахнуть со лба солёные капли пота. Он сделал пару шагов к огромному валуну и осторожно прислонил к нему Лёшку.