У Конора больше пострадало лицо, и теперь участки новой кожи выглядели как белые проплешины. Кажется, есть такое заболевание — витилиго, когда некоторые участки кожи теряют способность накапливать меланин, и человек становится пятнистым. Вот и Конор выглядел сейчас так, словно он болеет этой болезнью.
Вольфу повезло меньше всех нас. Как бы я не старался, избежать грубых рубцов полностью — не удалось. К счастью, шрам образовался у него на спине, и практически не мешал движениям. Неудобства, конечно, доставлял, вот мне сейчас сложно было представить, как он будет носить доспехи, но, думаю, как-нибудь приноровится.
Меня лечила Эва. Я все никак не мог преодолеть ту планку, после которой можно было исцелять себя. А может быть я никогда этому не научусь, ведь послушай Эву, так окажется, что это вообще невозможно.
Убедившись, что жить мы будем, я решил оглядеться по сторонам, чтобы определить, наконец, куда мы попали, и как нам отсюда выбраться.
Стены не светились, зато я обнаружил нечто, напоминающее точечные светильники на стыке стены и потолка, расположенные на одном расстоянии друг от друга. Самое удивительное заключалось в том, что, казалось бы, не слишком яркие светильники, а у меня светляки иной раз ярче получаются, освещали то место, где мы очутились, достаточно, для того, чтобы не напрягать зрение, пытаясь что-то разглядеть.
— Где мы? Где мы находимся? — вопрос задала Олия, но все почем-то воззрились на меня.
— Откуда я знаю? — пожав плечами, я подошел к стене. Нет ничего, что бы не указывало на то, что стены сделаны кем-то, что они явно неестественного происхождения. Гладкие, блестящие — мои спутники смотрели на них как какое-то чудо света. — Где-то внизу, такой вариант ответа вас устроит? — Вольф покачал головой. После излечения ожогов, я не слышал от него ни слова, а на доспехи, которые мы срывали с него, получая все новые и новые ожоги на руках, теперь кучей сваленные у стены, он предпочитал не смотреть. Я же повернулся к Конору. — А вот от тебя я очень хотел бы услышать про то, где именно мы оказались?
— Я не могу сказать, — мальчишка покачал головой. — Я вообще этого места не ощущаю, словно мы выбрались из подземелий на поверхность.
— Как интересно, — сунув руку в карман, я нащупал браслет, который в последнее время вел себя довольно спокойно. Словно находящиеся в нем твари затаились и уже не хотели вырваться на свободу. — Это очень интересно.
— А что это за место? — Конор дрожащей рукой указал на комнату, из которой мы недавно вырвались.
— Понятия не имею, что-то техно-магическое. Может мусор здесь сжигали, а может воду в том озере, где ее высочеству купаться понравилось, подогревали. Я могу сказать только, что это не эльфийский крематорий, и не наш, я имею в виду людей, это какой-то завод тех самых древних, предтеча, или как они еще назывались, что жили здесь когда-то. Другой вопрос, почему эта дрянь все еще работает?
— Наверное, где-то есть источник энергии, которая не дает чарам развеется, — ворчливо прокомментировала мой вопрос Эва.
— И как это я сам не догадался? — все-таки сарказм вполне возможно передать мысленно.
— А вот это было с твоей стороны лишним. Лучше смотри какое забавное изобретение предлагается. Да не туда смотри, кретин, на стену! Видишь, как проступает указывающая стрелка. Полагаю, нужно ее активировать, чтобы нам указали в какую сторону необходимо двигаться.
— Как ее активировать? — прищурившись, я пытался разглядеть эту стрелку, про которую говорила Эва, но никак не мог этого сделать, потому что, если бы в цветовом решение стены присутствовали хоть малейшие отклонения от основного цвета, я, возможно, что-нибудь и разглядел бы, но понять что-то про бежевое на бежевом с оригинальными бежевыми вставками, лично для меня было очень темным лесом — и я ничего на стене не увидел.
— С помощью голосового сигнала. Что, опять не понял? Нужно что-то сказать! При чем, обращаясь непосредственно к этому контуру.
— Я тебя прекрасно понял с первого раза. Не ори, — я приготовился чувствовать себя идиотом, задавая вопросы, обращаясь к стене. — Где выход? — спросил я вслух.