— Лучше будет, если не ошибаетесь, ваше высочество, — Олия села, обхватив себя за ноги. — Потому что, если не ошибаетесь, то у нас появляется очень маленький, призрачный шанс выбраться из этой ловушки.
— Да уж, очень-очень маленький шанс, надо сказать, — я тронул Конора за плечо. — Эй, пора вставать.
Мальчишка едва не подпрыгнул, ощутив мое касание, и зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Разглядев, кто именно на него напал, он повалился обратно на землю, всхлипнув от облегчения.
— Не раскисай, соберись, мать твою, — схватив его за плечо, я тряхнул, приводя тем самым Конора в чувства. — Ты же мужчина, в конце концов.
— Это не помогло в итоге сэру Каусту, — Конор все же сумел взять себя в руки, и поднялся на ноги. — Так какая разница: буду я носиться кругами и орать от избытка чувств, или пойду навстречу собственной гибели стиснув зубы?
— Вообще-то, разница есть, и она довольно существенная, — я поправил перевязь и вытащил меч, по лезвию которого пробежало несколько голубоватых искр. — Если ты будешь идти, стискивая зубы, то есть очень большой шанс, что находящиеся там твари тебя не услышат, и ты в итоге останешься в живых. Как тебе такая перспектива? — Конор насупился, но ничего не сказал. Он боится, и это совершенно нормальная реакция. Я сам боюсь, так что требовать смелости в подобной ситуации с хрупкой девушки, и этого паренька — не самое мудрое решение. — Идем, здесь все равно ничего полезного не высидим, а то, что мы встретили двух чвыр в том комплексе, чем бы он не являлся в древности, говорит о том, что эти милые зверушки сюда иногда забредают, а это ничего хорошего нам не принесет в любом случае.
Я шел впереди нашего маленького отряда, который заметно поредел с гибелью Вольфа. Как бы я не стремился не предавать этой гибели слишком много значения, осознание того, что рыцарь был еще совсем мальчишкой, ненамного старше Конора, никак не хотело оставлять меня. Почему я не удержал его от той самоубийственной атаки? Почему изначально не приказал держаться у меня за спиной и прикрывать принцессу? Кроме сожаления пришли совершенно неуместные мысли о том, что я на самом деле хреновый командир, что, возглавь я армию, то повел бы их за собой к бесславной гибели…
Стоп. Что это за мысли такие пораженческие? Я не помню, чтобы меня когда-нибудь посещало нечто подобное. Даже в самые плохие моменты своей жизни я не сомневался в одном — в своей квалификации. Да, возможно ее было недостаточно для того, чтобы встать во главе армии, но скрытые операции малыми группами — это было то, чем я занимался очень много лет. Точнее, не я, а майор Вяземский… Черт, я опять запутался в определение того, кого во мне все же больше: майора или принца Бертрана? Так, опять эти мысли, словно кто-то специально настраивает меня на поражение, а то и подталкивая к…
— Эва, что это за дрянь лезет ко мне в башку и чуть ли не заставляет петлю на шею накинуть? — я сжал рукоять меча так, что один из камней впился в коду на ладони. Сильная, резкая боль заставила меня заскрипеть зубами и прийти в себя настолько, чтобы понять — на меня кто-то или что-то влияет. И очень может быть, что та депрессивная муть, нахлынувшая на нас после того как мы выбрались из крематория, была вовсе не случайной и не реакцией на гибель Вольфа, просто все навалилось сразу и я не сумел вовремя распознать, что происходит.
— Какая разница, если жизнь вообще тлен? Я — такая молодая, такая красивая, попалась в эту мерзкую ловушку твоих камней. Так какая разница, каким именно образом сдохните вы, и сколько веков я вынуждена буду валяться в этой дыре, пока кто-нибудь меня здесь не найдет? И этот кто-то почти стопроцентно будет эльфом, и меня будет передергивать каждый раз, как он будет до меня дотрагиваться, — меланхолично произнесла Эва, и я споткнулся о подвернувшийся под ногу камень. Да какого демона творится?