— Бежим! — на этот раз я пропустил первой Олию, за которой, подвывая от страха, несся Конор. Но как только я хотел выдвинуться за ними, мимо меня пронесся вихрь и с силой впечатал спиною в стену. Мне понадобилось полминуты, чтобы прийти в себя, и суметь сосредоточить взгляд на сумрачном дворе в центре которого застыл Конор, а рядом с мальчишкой стоял тот самый огромный чвыр, вокруг которого шло странное искажение пространства. Олии видно нигде не было, а вокруг меня время словно замерло, остановив прямо в воздухе кинувшихся ко мне мелких тварей.
— Ходом, — раздался сбоку незнакомый голос, в котором явно прослеживались шипящие ноты. — Я не смогу держать контур долго.
Легко сказать, «ходом», если каждое движение приходилось делать, словно продираясь через плотное желе. Даже на то, чтобы просто повернуть голову и посмотреть на своего спасителя, не было сил, не говоря уже о более сложных манипуляциях. Но я упрямо шел, продираясь через этот временной кисель, затормозив возле застывшей композиции «Конор и монстр».
— Не останавливайся, ты ему уже не поможешь, — приказал все тот же шипящий голос. И только тут я заметил, что голова Конора была сдвинута относительно шеи. Тварь догнала его и успела обезглавить, прежде чем попала в ловушку. Я сжал кулаки, и мне показалось, что стало немного легче двигаться. — Быстрее, шевелись, твою мать!
Мы пересекли двор и успели войти в туннель, у входа в который застыла с широко распахнутыми глазами Олия, когда действие заклятья окончилось. Я упал на колени, потому что у меня заболели все мышцы, связки и кости разом. Повернувшись лицом к выходу, я наблюдал, как падает голова Конора на землю, а тело некоторое время все еще стоит вертикально, но затем и оно начало заваливаться; как чвыры, бросившиеся на меня, сталкиваются друг с другом, не понимая, куда делась их жертва, издавая при этом мерзкий визг, а монстр, подняв вверх уродливую голову издает вопль разочарования, что не всех ему удалось порешить, а только паренька, к которому он бросился, чтобы не дать уйти, оставив меня своим деткам.
— Ты как, идти сможешь? — я с трудом повернул голову и уставился на бледное лицо, на котором блестели красноватые глаза. Носфер, кажется так называла такого же парня Эва, который вырвал глотку у охотившегося за нами эльфа. Прислушавшись к собственным ощущениям, я покачал головой.
— Вряд ли, — голос звучал глухо, создавалось ощущение, что я сорвал его, громко крича. Вот только не помню, чтобы происходило нечто подобное. — Я даже языком с трудом ворочаю.
— Малое исцеление тебе поможет, — носфер произнес это равнодушно.
— Я не могу его накладывать на себя, — попытка подняться на ноги не увенчалась успехом. Я рухнул, растянувшись на холодном полу.
— Да, это не слишком хорошее качество, — он махнул в мою сторону рукой, этакий небрежный жест, и тело словно окатили прохладной водой, смывающей боль и убирающей усталость. Еще некоторое время я лежал на спине, прислушиваясь к ощущениям и не испытывая к своему спасителю ни малейшей благодарности. Что мешало ему сразу восстановить меня, прежде чем начать ерничать? Тем не менее, нужно было его поблагодарить и выяснить некоторые моменты.
— Спасибо, — а вот голос остался хриплым, наверное, я все кричал, хоть и не помню об этом.
— Давай сразу определимся, — внезапно ответил носфер. — В мои планы вовсе не входило тебя вытаскивать, но ты отреагировал на поле, и это было всего лишь элементарной вежливостью, предложить тебе использовать этот шанс.
— Что, кстати, это было? Ты замедлил время?
— Не мели чушь, на время невозможно влиять. Это мы ускорились настолько, что движения всех остальных словно остановились, — носфер наклонил голову набок и внимательно рассматривал беснующегося во дворе монстра. Я же не смотрел в ту сторону, чтобы не видеть, что эта тварь делает с телом Конора. — Поэтому тебе так плохо: тело человека не приспособлено к подобным нагрузкам.
— Можно было ограничиться простым «пожалуйста», — проворчала Эва, и ее голос заставил носфера вздрогнуть и начать оглядываться по сторонам. — Терпеть не могу таких вот самоуверенных типов, которые почему-то решили, что лучше их нет никого.