«Но зачем же было снова соблазнять Блуда в Киеве, если всё было улажено заранее?» — спросят читатели. — Видимо, его покупали не оптом, а в розницу, поэтапно. Сначала, может быть, на Друче или загодя на Днепре, потом проверили готовность Блуда «приятельствовать» и уточнили условия. Ясно, во всяком случае, что отправка к вражескому военачальнику в осаждённый город «посла» с более чем откровенными предложениями без какого-либо предварительного зондажа выглядела бы слишком рискованной.
Но вернёмся к событиям в Киеве. Блуд, как уже говорилось, благосклонно выслушал «послов» новгородского князя и велел передать ему: «Аз буду тебе в сердце и в приязньство». После чего тут же «лукавством» принялся дезориентировать «смутившегося» Ярополка, который начал было готовить войско к походу: «Княже, для чего хочешь войско трудить, я бо совершенно ведаю, что Володимер во своих войсках любви не имеет и яко робичич укоряем. И когда тебя увидят войска его, все без боя предадутся тебе; для сего нет нужды тебе противо его выходить, но жди его в Киеве». Так передаёт «льстивую» речь Блуда Татищев, подтверждая, что «главный воевода и любимец» Ярополка руководил киевской разведкой. И в приведённых только что выражениях докладывал своему князю новейшие агентурные данные. По Никоновской летописи, Блуд выразился иначе и красочнее: «Не может противу тебе стати брат твой меньший Володимер, якоже синица на орла брань сотворити, не смущайся убо боятися его, и не утруждай воиньства своего собирая». А сам начал регулярно посылать в стан новгородцев разведчиков или лазутчиков[4]. Естественно, не за свежими данными о противнике, а для обмена информацией и согласования с будущим «сыном» собственных действий. Прикрытие было безупречным. «Агент заработал».
Вскоре Добрыня и Владимир узнали, что воевода-переветник готовится взять на себя исполнение акции, необходимость которой в общей форме уже объяснили ему вербовщики. Летописец говорит: «Блуд затворися с Ярополком, льстя ему, слаше к Володимеру часто, веля ему пристряпати (устремиться, приступить, — Авт.) к граду бранью, а сам мысля убити Ярополка».
А вот как полтысячи лет спустя рассказывал об этом европейским читателям посол императора Священной Римской империи к великому князю московскому Василию III барон Сигизмунд Герберштейн, весьма внимательно знакомившийся с русскими историческими хрониками: «Осадив Киев, Владимир тайно послал гонца к Блуду, ближайшему советнику Ярополка... он просил его совета, как погубить брата. Вняв просьбе Владимира, Блуд обещал ему убить своего господина, Владимир же пусть-де пока штурмует крепость». По Татищеву, «начал Блуд часто ко Владимиру тайно посылать, показуя ему способы ко одолению и убийству Ярополка». То есть предложил на благорассмотрение начальства несколько вариантов осуществления акции. Но заговор не удался, и политическое преступление пришлось отложить до лучших времён. Блуду каким-то образом мешали горожане («гражаны же не бе льзе убити его»; «не можно было его тайно или явно убить»). Воевода не отчаивался и отрабатывал грядущие дивиденды тем, что удерживал Ярополка, который был «храбор вельми», от вылазок. «Блуд же не възмог, како бы погубити и, замысли лестью, веля ему не излазити на брань из града».
Можно подумать, что Блуд страховал Владимира от неудачи в открытом бою с Ярополком (ведь военное счастье неверно), неудачи, которая разрушила бы все предприятие. Но у Татищева намерения слуги двух врагов — «любимца» киевского князя и «приятеля» новгородского — разъяснены иначе. «Блюд же... умыслил Ярополка коварством к погибели привести, советовал ему не пусчать войска из града на брань, хотя умные советовали прилежно, чтоб Ярополк, не томя войска во граде, выступил в поле и, не страшася, на Владимира наступил. Но он, более веря оному коварному своему любовнику, того не учинил. Войско же Ярополково, видя, что их без пользы с великим утеснением во граде заперши держат, стали тайно ко Владимиру отходить, а Блюд посылал ко Владимиру, дабы ко граду неоплошно приступал».