Ситуация создалась и вправду столь безумная, что вряд ли кто мог тогда предполагать, с каким завидным прозвищем войдёт в историю её виновник. Казалось, Ярослав Бесшабашный, Ярослав Самосечец, не говоря уже о более обидных эпитетах, — это всё, на что он мог рассчитывать. Ведь узнай про эти дела Святополк, кто поручится, что он продолжал бы готовиться к оборонительной войне, а не явился бы с полками под стены обескровленного неожиданной экзекуцией Новгорода и не взял бы Ярослава «тёпленьким»? Но не прознал Святополк. Фортуна покровительствовала Ярославу. Хотя ему, конечно, пришлось пережить немало тревожных минут. Наверное, оправившись от испуга, князь нахмурил брови и произвёл кадровые перестановки. Ведь неумных властителей, как известно, не существует в природе. Есть лишь глупые или злые советники. Которые, естественно, в равной мере заслуживают кары.
Однако и тут определённо ничего утверждать нельзя. Потому что дядькой и воеводой, а значит, одним из ближайших советников Ярослава оставался старый знакомый читателей — Блуд, который и после описанных событий продолжал исправно нести свой нелёгкий крест.
Новгородцы же оказались людьми незлобивыми и деликатными. Слёзы Ярослава моментально растопили их сердца. Они не только простили князю его «шалость», но и дружно откликнулись на призыв воевать Киев: «А мы, княже, по тебе идём».
Вскоре новгородско-варяжские дружины стояли на левом берегу Днепра неподалёку от Любеча.
Хотя сами по себе военные действия не являются предметом внимания этих очерков, сражение на Днепре нельзя обойти стороной. Потому что, по данным Новгородской первой летописи, в нём активно проявила себя разведка одного из противников, а именно Ярослава. Очевидно, тайная служба новгородского князя, попавшая впросак во внутренних делах, горела желанием отличиться во внешних. События развивались так. Получив от сторожевых застав весть о движении северных дружин, Святополк «собра бещисла множество вои, изиде противу его к Любцю, и седе ту на поле... Ярослав же пришед ста на березе (на берегу, — Авт.) на Днепре». С Ярославом были варяги, новгородцы и сельское ополчение (смерды). Святополк успел получить помощь от печенегов. Он расположил свой лагерь между двумя озёрами. Печенежская конница встала на противоположном берегу одного из них. Никто из противников не рисковал проявить инициативу. Во взаимном выжидании промелькнули три месяца. Наступили холода. Однажды, видимо крепко промёрзнув, воевода Святополка Волчий Хвост спустился к реке и, «ездя възле берег», начал задирать новгородские дозоры: «Что придосте с хромьцемь симь, а вы плотници суще? а приставим вы хоромов рубити наших!» Очень может быть, впрочем, что ругался Волчий Хвост не от холода, а выполняя решение военного совета киевского князя во что бы то ни стало заманить противника на свой берег. (Чтобы затем дружным натиском сбросить его в Днепр). По версии «Повести временных лет», затея удалась. Но то ли Святополк не ожидал от Ярослава такой мгновенной реакции, то ли яркая речь Волчьего Хвоста не имела вовсе тайного стратегического подтекста, но когда на рассвете следующего дня разъярённые новгородцы появились перед его станом, они застали киевского князя врасплох. Спасаясь от мороза, Святополк «всю нощь пил бе с дружиною своею» и не позаботился о построении общей боевой линии с печенегами. Поэтому когда началось сражение, то «не бе лзе озером Печенегом помагати, и притиснуша Святополка с дружиною к озеру, и въступиша на лёд, и обломися с ними лёд, и одалати нача Ярослав». Но по Новгородской летописи дело было не совсем так.
Действительно, хромой, но помудревший Ярослав молча проглотил обиду, нанесённую ему Волчьим Хвостом. Выбрав время, он отправил в стан Святополка разведчика для связи со своим тайным доброхотом. «И начя Дънепрь мьрзънути, — говорит летописец. — И бяше Ярославу мужь в приязнь у Святопълка; и посла к нему Ярослав нощью отрок свой. И рек к нему: «Онъси, что ты тому велиши творити, мёду мало варено, а дружины много». И рече ему мужь тъ: «Рци тако Ярославу: аче мёду мало, а дружины много, да к вечеру въдати». И разуме Ярослав яко в нощи велить сечися». Насколько можно понять, «отрок» спросил примерно следующее: «Имярек, что посоветуешь предпринять, если вас много, а нас мало?» А таинственный доброхот ответил: «Если у вас мало сил, то нападайте в ночи». Это был первый известный нам кодированный разговор разведчиков, далёкий прообраз современных устных шифровок и паролей.
Ярослав совету внял, в тот же вечер (а не на рассвете) переправился на другой берег, велел воинам повязать головы полотенцами, чтобы в темноте не порубить друг друга («знаменайтеся, повивайте себе убрусы голову»), и ещё до «света» победил Святополка. Святополк бежал.