Мы очень сожалели вместе с Педро Прадо, что не сбылась его мечта совершить на нашей лодке переход из Франции в Картахену. За несколько дней до выхода в море ему приказали срочно выехать в Барселону, так как он получил назначение на пост начальника штаба военно-морских сил. Он был произведен в адмиралы и до самого окончания национально-революционной войны делал все для того, чтобы флот выполнял поставленные перед ним задачи. К великому сожалению, новое назначение Педро Прадо было встречено доброжелательно не всеми офицерами флота. Некоторые наименее лояльные офицеры всячески пытались подорвать авторитет коммуниста и дискредитировать его. Паши советники оценивали это назначение положительно.
Забегая вперед, хочу указать, что по возвращении в Картахену мы с Иваном Алексеевичем выполнили просьбу Прадо и посетили жившую поблизости от базы его семью. Нас встретили в доме очень сердечно, расспросили о нашем друге, так как семья уже давно не видела его и редко получала письма, интересовались и Советским Союзом с большой теплотой и желанием побольше о нем узнать.
Успехи мятежников и интервентов на фронтах, тяготы жизни военного времени и частые воздушные налеты заставили многие испанские семьи отправить своих детей в безопасные места. Советский Союз первым раскрыл свои объятия и принял маленьких испанцев. В числе этих оторванных от семей и родины девочек и мальчиков находились и дети Педро Прадо. Это нас сближало еще сильнее. После окончания войны в Испании Педро Прадо с семьей сумели добраться до Москвы, а затем он присоединился к борцам за свободу на Кубе.
После нескольких встреч с Педро Прадо и военно-морским атташе испанского посольства в Париже мы выехали в Бордо. Чувствовалось, что Ивану Алексеевичу не терпелось попасть в родную стихию, на корабль.
Бордо, пятый по величине город Франции, играющий значительную роль как порт, фактически удален от Атлантического океана на 97 километров и расположен по обоим берегам реки Гаронны. Гаронна берет свое начало в высокогорной зоне Пиренеев, со склонов гранитного массива Маладетта, на высоте 1870 метров. У Бордо ширина Гаронны доходит до 500–600 метров. Река отличалась сильными приливами и отливами, доставлявшими нам во время стоянки подводной лодки немало хлопот.
Переночевав одну ночь в гостинице, мы поселились на подводной лодке и почти не покидали ее. Во всяком случае, старались делать так, чтобы кто-либо из нас двоих оставался на лодке в то время, когда второй был вынужден ненадолго ее покидать. Начались напряженные дни подготовки лодки к переходу. Обычная ремонтная работа в мирном французском порту превратилась в настоящее сражение за корабль.
Лодка стояла у стенки на Гаронне. Прежде всего, нужно было постоянно следить, чтобы сильные приливы и отливы не оборвали швартовы лодки. На это обратил особое внимание вахтенных вновь прибывший командир.
Сразу же по прибытии Иван Алексеевич со мной и в сопровождении находившихся испанских офицеров обошел лодку. В прочном корпусе имелось два люка. Внимательно осмотрели торпедные аппараты. Проходя из отсека в отсек, командир останавливался и проверял состояние герметичности каждого лаза. Мы прошли через все отсеки, проверили жилищные условия экипажа. Во втором отсеке Иван Алексеевич обратил мое внимание на то, что офицерский состав размещался, как, впрочем, на всех испанских кораблях, с большим комфортом. Здесь находилась офицерская кают-компания и койки для офицеров, оснащенные шторами, стоял столик со штурманской картой. За отдельной перегородкой находилась вполне уютная каюта командира, в которой мы вдвоем разместились. Под офицерской кают-компанией находилась герметичная яма, в которой были размещены аккумуляторные батареи. Иван Алексеевич обратил особое мое внимание на то, что в отличие от наших подводных лодок на «С-4» запас электроэнергии в аккумуляторных секциях во много раз меньше, чем на аналогичных наших лодках, что в значительной степени сокращает время возможного ее пребывания под водой. Мы посетили центральный пост управления, где командир еще более тщательно ознакомился со всеми механизмами и магистралями. Особое внимание он обратил на состояние перископов, которое его очень тревожило. Надолго задержались мы и в том отсеке, где размещались два дизеля и электромоторы, обеспечивающие движение лодки.
Машинное отделение, электрическая часть, все ходовые механизмы, торпедные аппараты, зенитное орудие, аккумуляторные батареи и перископы находились в ремонте. Потом состоялось знакомство с экипажем. В осторожной форме Иван Алексеевич предупредил всех находившихся на лодке, что крайне нежелательно распространять слухи о том, что на лодку прибыли советские добровольцы: командир и его адъютант. Он просил всех продолжать нормально нести службу, пообещав со своей стороны делать все для тщательной подготовки к переходу.
Командир сразу же взял ремонт под жесткий контроль и установил строгую дисциплину. По его приказу адъютант и наиболее надежные моряки, в первую очередь несколько коммунистов, поочередно несли круглосуточные дежурства. Увольнение на берег было строго ограничено. Взяв под особый контроль работу камбуза, И.А. Бурмистров обеспечил хорошее питание экипажа, чем еще в большей степени завоевал к себе расположение.
Внимательно следя за ходом ремонта, Иван Алексеевич вскоре убедился, что французская фирма и представлявшие ее инженеры делали все как-то неторопливо, нехотя. Видимо, они относились к подписанному контракту недостаточно серьезно. Они видели, что в Испании, несмотря на всенародную борьбу республиканцев, мятежники и итало-фашистские интервенты удерживаются и даже одержали ряд побед. К этому времени север Испании уже был полностью в руках франкистов. Французы, очевидно, предполагали, что на прорыв через Гибралтар никто не рискнет. Кроме того, они видели, что и экипаж лодки слишком привык к мирной беззаботной жизни и, проявляя даже в некоторой степени признаки разложения, не настраивается на начало скорого перехода. Вскоре нам стало известно, что вражеские агенты пытаются склонить моряков к предательству, даже предлагая им деньги.
Приезжавший в Бордо из Парижа Педро Прадо всячески поддерживал командира во всех его начинаниях. Он полностью соглашался с его оценкой состояния самой лодки, настроения экипажа и отношения к ремонту, проявляемого французами.
Когда мы оставались втроем, Педро всегда подчеркивал свое расположение к Николаю Герасимовичу Кузнецову, подробно рассказывал нам о своих частых встречах с ним и о тех мероприятиях и новшествах, которые наш главный военно-морской советник, несмотря на трудности, внедрял и проводил на республиканском флоте. Это в связи с тем, что именно от флота зависело во многом обеспечение безопасного прибытия в Картахену транспорта с оружием и боеприпасами, с продуктами питания и медикаментами.
Иван Алексеевич ежедневно, а особенно в часы, когда на лодке не было французских инженеров и рабочих, усиленно занимался обучением моряков. Он прилагал все усилия к тому, чтобы личный состав еще лучше управлял корабельной техникой в любых условиях, был дисциплинирован и четко и быстро реагировал на все его команды. Эти занятия, несомненно, приносили пользу и мне» я стал больше разбираться в конструкции лодки, в даваемых пояснениях по ходу несения службы моряками, а также более четко освоил все необходимые команды командира. С большим удовлетворением командир подчеркивал, что, по его мнению, личный состав лодки достаточно опытен.
Вскоре нам удалось выявить наиболее надежных моряков, очень преданных республике. Все они как то странно группировались вокруг офицера радиста. Именно он подробно информировал нас о настроении команды. Собираясь иногда в отдельной выгородке, где находилась радиорубка, мы узнавали последние новости, в том числе о том, что на нашей лодке невидимо присутствуют те, кто является сам или просто поддерживает связь с агентами Франко, что даже существует какая-то тайная переписка с берегом. Несколько позже нам показали небольшое, перехваченное доверенными людьми письмо одного из механиков. Из письма стало известно, что обо всем, что делается на лодке, в том числе и о том, что туда прибыли русские, передается информация. Из других перехваченных сообщений стало достоверно ясно, что подобные письма направляются неизвестными лицами регулярно. Можно было легко догадаться, кому предназначались эти сведения. Надо было все время быть начеку, принимать контрмеры, обеспечивать бдительность.