Оставалось практически лишь только развитие личных отношений. Надин довольно подробно рассказывала, где она работает и чем занимается, но для реальной информационной отдачи речь могла идти только о детальном изложении или копировании ею наиболее важных документов, с которыми она сталкивалась на новой службе.
Однажды наша встреча проходила в уютном ресторанчике, летний вечер способствовал доверительной обстановке. После встречи я повёз Надин к ней домой в пригород Парижа. По дороге она рассказала мне, что её отец в настоящее время уже ушёл с государственной службы, занимается бизнесом и сейчас находится на юге Франции по своим делам. Надин жила в отдельном домике с пожилой управительницей, скажем, домработницей, которая жила в их семье многие годы. Мать Надин умерла несколько лет назад. Рассказав всё это, Надин сообщила, что по субботам домработница уезжает к своим родным, и пригласила к себе домой на чашку кофе. Было где-то после одиннадцати вечера, мы встречались с Надин уже несколько месяцев, и сама форма приглашения не оставляла сомнений, что она приглашала меня к себе со значительно большим чувством, чем дружеская симпатия.
Я довольно неуклюже отказался от приглашения, через несколько дней ситуация повторилась. Мы долго во всех деталях обсуждали создавшееся положение с моим резидентом. Рогов Михаил Степанович был хорошо известным руководителем в разведке, с большим жизненным опытом. Обсуждение показало, что дальнейшее развитие отношений с Надин может идти только по интимной линии. Помню, что мне самому и Михаилу Степановичу очень хотелось добиться успеха в этом деле, но помню также, что он осторожно, но достаточно ясно дал мне понять, что интимное развитие отношений имеет много сомнительных и даже отрицательных сторон. Даже в случае успеха вербовки где-то в сознании начальства, как он выразился, останется «мутный след в моей биографии». Мало того, он спросил, люблю ли я свою жену, и, получив от меня утвердительный ответ, начал искать другие пути развития ситуации. Был принят план, в соответствии с которым и с учётом сложившихся более чем добрых отношений, я должен был открыто сказать Надин, что от её согласия помогать нам, зависит моя дальнейшая карьера в Москве, и объяснить ей, в чём может заключаться её помощь- И, стремясь как-то изменить ситуацию, было решено, чтобы я уговорил Надин продолжать деловые отношения с моим старшим товарищем по службе, специалистом в той области интересов, с которой была связана работа Надин.
Всё развивалось по плану. Надин согласилась с моими «хитроумными доводами», знакомство с новым нашим человеком состоялось. Я, естественно, был признателен Надин за её понимание ситуации, и, как было обговорено нами с резидентом заранее, сделал ей хороший подарок.
Мы с ней, как говорят в таких случаях, расстались добрыми друзьями, а мой коллега должен был попытаться развить с ней агентурные отношения на материальной основе. Встречи моего товарища, как мне было известно, проходили хотя и редко, но на конспиративных началах, и сложилось даже впечатление, что дело продвигается вперёд. Но когда Надин узнала, что я уехал в Москву, а это нетрудно было узнать, так как я увольнялся из ЮНЕСКО, она в самой деликатной форме сказала нашему работнику, что внимательно изучила правила поведения сотрудников своего учреждения и будет вынуждена сообщить о своих встречах с официальным представителем Советского Союза своему руководству.
Наш товарищ был дипломатом и работал в советском посольстве. После такого поворота событий было признано нецелесообразным продолжать дальнейшую разработку Надин и не настаивать далее на встречах.
Эпизоды, о которых я расскажу, довольно типичны, и они мне запомнились.
Пришло указание Центра провести встречу с нашим нелегалом, с тем чтобы он мог в Париже перейти на другие документы, получив их от нас, и выехать сначала в Прагу, а затем, уже по новым документам, в Москву для встреч с руководством разведки. Проведение встречи с нелегалом, в связи с тем, что он хотя и понимал русский язык, но говорил только по-английски, было поручено мне, под руководством ответственного сотрудника нашей резидентуры по нелегальной линии. Казалось бы, задача была не самой сложной, но события приобрели напряжённый характер.
Место встречи было выбрано Центром не очень удачно — у триумфальной арки «Карусель», всего в сотне метров от Лувра. Конечно, как рассуждали в центре, появление иностранца у арки было вполне естественным, так как там вокруг бывает много иностранных туристов, а наш нелегал прибывал во Франции как турист. Временный выезд его в Москву по временным документам не нарушал выработанной легенды, которая гласила, что он находился всё это время в туристической поездке по Франции.