А немцы наступали как-то странно. Чернов видел сквозь мутную пелену тумана, что они, не разворачиваясь в цепь, шли на сравнительно узком участке и направлялись прямо к тому месту, где траншея выходила на равнину.
«Значит, кругом у них минные поля, - сообразил Чернов. - Повезло нам».
Враги находились не дальше пятидесяти метров от траншеи. Теперь их можно было уже рассмотреть. Десятка три человеческих фигур неуклюже перебегали по скользкой, раскисшей земле. Некоторые несли на плечах небольшие четырехугольные ящики.
- Взрывчатку тащат. Взрывать хотят, гады, - вполголоса сказал Чернов.- Не стрелять, не стрелять, орлы!
Вот вражеские солдаты продвинулись еще метров на десять, - еще немного, и они дойдут до первых воронок, за которые им уже можно будет уцепиться и держаться, продвигаясь метр за метром вперед. Но именно где-то тут, не доходя до этих воронок, пролегала воображаемая черта, мысленно проведенная Черновым, черта, вступив на которую, фашист должен был падать мертвым, даже не услышав громкой команды русского офицера: «Огонь!».
Бой был коротким. Свинцовый ветер почти в упор скосил ошеломленных гитлеровцев. В течение одной минуты все было кончено. Оставшиеся в живых фашисты поспешно удирали.
Лейтенант поднялся с земли и, как усталый пахарь, широким жестом вытер лоб рукавом. Тяжело вскинул на плечо ручной пулемет Нурбаев. Должно быть, так же вскидывал он кетмень после целого дня тяжелой, но радостной работы на строительстве ферганских каналов. Как на заступ, оперся грудью на ствол своего пулемета Белов. Медленно поднялся с земли Прокудин, все еще внимательно и настороженно глядя в густой туман, в сторону леса, где притаились враги.
- Маловато нас, друзья, - заговорил лейтенант, обращаясь к разведчикам, - а надо бы оставить здесь охранение - двух человек с пулеметами.
- Что ж, товарищ лейтенант, я останусь, - сказал Нурбаев.- Воронки кругом есть, укроюсь, если опять фашист стрелять начнет.
Лейтенант с минуту колебался, но, будто предваряя его решение, из леса снова заговорили батареи врага. Первые снаряды легли на противоположном склоне холма.
- А ну! Быстро вниз!- крикнул Чернов, и разведчики, подхватив оружие, один за другим исчезли в двери дота.
Взглянув через амбразуру на мост, Чернов сразу понял, что за рекой происходило что-то чрезвычайно важное. В поредевшем тумане угадывалось какое-то движение, вспышки пламени стрелявших орудий стали более частыми, и Чернов догадался, что линия фронта сильно приблизилась.
- Лейтенант, танк!-донесся из соседнего отделения еле слышный голос Нурбаева, хотя Чернов знал, что старший сержант крикнул во всю силу своих могучих легких.
В самом деле, по шоссе к мосту мчался тяжелый танк. Глядя в прицел, Чернов вдруг увидел на том берегу десятки фигур, одетых в ненавистную фашистскую форму Гитлеровцы беспорядочно бежали к мосту.
- Нурбаев!! - не своим голосом закричал лейтенант. - Наши близко! Немцы удирают! Не пускай их через мост!
В грохоте стрельбы Чернов не различал стрекотанья нурбаевского пулемета, уже давно бившего по отступающим вражеским солдатам короткими, точными очередями.
Танк, рвущийся к мосту, казался совершенно неуязвимым. Несколько снарядов, выпущенных Черновым, не причинили ему вреда. Домчавшись до поворота, «тигр» вместо того, чтобы повернуть к мосту, вдруг стал разворачиваться, намереваясь подставить под удар орудия Чернова свою лобовую броню. Но в этот момент очередной снаряд сорвал ему гусеницу, и разворот остался незавершенным. Однако башня танка повернулась, как показалось лейтенанту, с молниеносной быстротой, и ствол орудия уставился на амбразуру дота. Чернов лихорадочно целился, чтобы предупредить выстрел врага.
«Скорей, скорей!» - молнией пронеслось в голове Чернова. «Скорей! Сейчас он выстрелит!» Но, уточняя прицел, Чернов заставил себя хладнокровно довернуть орудие и, только уверившись, что снаряд попадет точно, произвел выстрел. Танк выстрелил одновременно. Лейтенанту показалось, что дот взорвался. Все тело охватил жар, Чернов почувствовал, что он глохнет от страшного грохота и одновременно летит куда-то вниз.
Понимая, что сейчас все должно кончиться, но каким-то чутьем угадав, что пулемет Нурбаева продолжает работать, Чернов закричал, как ему показалось, очень громко:
- Бей их, Нурбаев! Бей, орел, чтобы ни один гад живым не выскочил!
Пулемет Нурбаева работал. Еще в ту минуту, когда немецкий танк, полуразвернувшись, направил свое орудие на амбразуру дота, сержант понял, что для жизни, быть может, осталось несколько секунд. Все тело его напряглось. Крепко прикусив губу, он дал по врагам на противоположном берегу длинную очередь. В мозгу молниеносно пронеслись знакомые и дорогие лица родных. Он увидел огромный необхватный тут, раскинувший посредине большого двора свои ветви, ковер, разостланный у подножия могучего дерева, и своих дорогих стариков, сидящих на этом ковре в теплый и тихий самаркандский вечер.