Скорее всего она походила на мальчишку-подросгка. Девичьими в ней оставались только большие синие глаза да совершенно светлые, с соломенным отливом волосы.
В роту автоматчиков Зина попала недавно, под Брестом, в самый разгар уличного боя, когда солдаты Розикова яростно штурмовали сильно укрепленный двухэтажный дом на перекрестке. Готовясь поднять роту в очередную атаку, Розиков увидел подбегавшего к нему щупленького подростка-солдата.
Подросток, добежав до штабеля полусгнивших досок, за которым укрывался капитан Розиков, упал рядом с ним на сухую землю и доложил:
- Санинструктор гвардии сержант Карелина прибыла в ваше распоряжение.
Оглядев невзрачную фигуру нового санинструктора, Розиков с неудовольствием подумал: «Что они там в санроте понимают! Заморыша прислали для такой работы.- А заметив светлые волосы, выбившиеся из-под пилотки, окончательно расстроился.- И волосы, должно быть, крашеные. Какая польза от такой будет? Уж сидела бы где-нибудь в медсанбате». Но вслух сухо сказал:
- Раз прибыли, так приступайте к обязанностям. Видите, что кругом творится? Обязанности-то свои знаете?
В этом бою Зина действовала, как положено. Безрассудно в огонь не совалась, но и в укрытиях не засиживалась. Умело и незаметно, то ползком, то быстрой перебежкой, пробиралась она к раненым и, казалось, не обращая внимания на грохот боя, неторопливо, но споро делала свое дело.
После победного боя за Брест дивизия на три дня остановилась для отдыха и пополнения. Автоматчики капитана Розикова расположились на берегу ручья, в густой березовой роще. Вокруг на траве запестрели выстиранные и раскинутые для просушки портянки и гимнастерки.
В первые же часы отдыха Зина попросила у Розикова разрешения сходить в санроту.
- Часа на два, товарищ гвардии капитан. Переоденусь и вернусь обратно.
- Идите,- разрешил Розиков.- Только доложите там командиру санроты, что я прошу прислать другого санинструктора.
Девушка покраснела.
- А что, разве я плохо справляюсь?
- Я не сказал этого. Я совсем о другом говорю. Ведь мы не просто рота пехоты. Понимаете? Мы рота автоматчиков. Автоматчиков! - гордо подчеркнул он.- Тут и мужчине-то трудно, а вы…
- Что я? - еще больше покраснев, резко спросила девушка, но тотчас же, сдержав себя, спокойно добавила: - Есть, доложить командиру санроты о присылке санинструктора-мужчины. Можно идти?
- Идите! - сухо сказал Розиков.
- Только разрешите доложить,-в голосе Зины зазвучало откровенное злорадство - командиру санроты некого будет прислать для замены, если с пополнением не прибыли санинструкторы. В двух стрелковых ротах санитаров совсем нет. Под Брестом выбыли. Меня из санроты прислали к вам только потому, что у вас ведь рота не простая, а автоматная.- И, лихо козырнув, девушка четко повернулась «налево кругом» и отошла, печатая шаг.
Розиков удивленно смотрел ей вслед, пока фигура санинструктора не скрылась за кустами. В раздумье он хотел привычным жестом взъерошить свою густую, с ранней проседью, шевелюру, но, наткнувшись на свежую повязку - результат брестского боя,- ожесточенно плюнул.
- Старшина!
Старшина явился.
- Командиров взводов ко мне и сам вместе с ними.
Через пять минут командиры взводов Мальцев, Ляпин и Гопоненко стояли перед Розиковым.
Разговор капитана с командирами взводов занял несколько минут. В заключение Розиков сказал:
- А если кто уж очень отчаянный найдется и «матушку» загнет, сам с того шкуру спущу. Девушку-санинструктора нам в первый раз дали. Помнить надо - мы не кто-нибудь, мы автоматчики, единственная рота в полку. Это понимать надо!
Назидательные слова капитана оказали действие прежде всего на самих Мальцева, Ляпина и Гопоненко. Они довели до бойцов приказание командира роты, а затем каждый из них, забравшись в свою палатку, вытащил из кармана маленькое зеркальце и, исследовав свою физиономию, уселся бриться.
Командир взвода старший сержант Гопоненко в крохотный треугольный обломок зеркальца мог видеть свое лицо только по частям. Маленький рубец - след давнего осколочного ранения - капризно изогнувший ему бровь, вызвал сейчас особенное неудовольствие Гопоненко.
- Вот черт,- ворчал он себе под нос,- и угораздило же этот осколок по самому лицу проехаться. Не мог по виску или по затылку, чтобы под волосами незаметно было. Так нет, в самое видное место хватил.
Разговаривая сам с собой, Гопоненко одновременно соображал, как бы ему вежливо и не теряя своего достоинства, заговорить с новым санинструктором. Повод для этого был. Во вчерашнем бою, когда дело дошло до рукопашной, какой-то фашист задел штыком левую руку старшего сержанта. Весь рукав, от плеча до локтя, был распорот, а на теле осталась неглубокая, длинная рана. Гопоненко в пылу рукопашной схватки даже не сразу почувствовал, что фашист вместе с рукавом разрезал ему руку.