Получается, информация о тотальной ликвидации коминтерновской «педагогики» была, оказывается, сильно преувеличенной. Впрочем, в обращении Димитрова речь вроде бы шла не о нелегалах, а о начальстве: об «оказавшихся в СССР руководящих работниках братских компартий», вызванных сюда для «партийно-политической подготовки»[66]. Правда, в случае запрета компартий руководящие работники как раз первыми уходили в подполье, переходили на нелегальное положение.
И кого же мы обнаруживаем среди кандидатов на зачисление в новую школу образца 1940 г., которая, насколько можно понять, располагалась в подмосковном Пушкине?! «Неожиданно» в этом списке видим того самого чехословацкого парашютиста и будущего депутата Р. Ветишку[67], который потом «всплывёт» в Кушнаренкове. Там же присутствуют австрийцы: «Конрад» (будущий участник операции «Содовая» схемы «Ледоруб»; см. соответствующую главу в этой книге), Франц Лёшль (упомянутый ещё в нашей прошлой книге член группы «Виски» в той же разведывательно-диверсионной схеме SOE и НКВД/НКГБ) и Франц Хоннер (который преподавал в Кушнаренкове и, как нам кажется, «подарил» часть своей биографии ещё одному «ледорубу», речь о котором пойдёт ниже)…[68] Это представители тех самых стран, компартии которых как раз и ушли в подполье.
Конечно, все изменилось с нападением Гитлера на Советский Союз 22 июня 1941 г. Авторы официальной «Истории российской внешней разведки» пишут: «В дачных поселках под Москвой были созданы диверсионные школы, где проходили подготовку перед заброской в тыл врага группы коминтерновцев. В обычных, ничем не примечательных деревенских избах […] чехи, поляки, австрийцы, немцы имели возможность, разумеется, отдельно друг от друга в целях конспирации, разговаривать на родном языке, читать литературу»[69].
Из такого подмосковного лагеря писал жене будущий радист «Красной капеллы» Альберт Хёсслер: «Я очень страдаю от нападения фашистов на Советский Союз, потому что я, как немец, чувствую себя ответственным за каждое их преступление. […] Понятно, почему мы с таким нетерпением рвемся на фронт!» Ещё одно письмо за октябрь 1941 г.: «…Как мы страдали, когда покидали Москву! Мы стыдились себя, казались себе трусливыми беглецами. А то, что нам говорили люди за время долгого пути нашего эшелона, жгло нас как огонь. Это были не очень приятные и любезные вещи. Но мы должны были молчать, ни одного слова в свою защиту!.. Сейчас все это позади. Мы возвращаемся туда, где идет борьба. Только там сможем доказать, кто мы…»[70]
Именно в Подмосковье располагает спецшколу Коминтерна, которая потом оказалась в Кушнаренкове, и башкортостанский исследователь Виталий Полосин. Тем самым он явно допускает, что школа в Кушнаренкове не создавалась с нуля в октябре 1941 г., а была туда эвакуирована[71].
Основа основ
Утро в Кушнаренкове начиналось с того, что руководители групп рапортовали «коротко, почти по-военному, о наличном составе», а все стояли «как по команде “смирно”»[72]. Леонгард отмечал: «Для меня все это было ново […] От партийной школы я этого уж никак не ожидал. […] Мы должны были в кратчайший срок изучить […] обращение с ручными гранатами и миномётами и с предельной быстротой разбирать и собирать револьверы, винтовки, лёгкие и тяжёлые пулемёты. […] Для подготовки к будущей нелегальной работе нас обучали обращению с ручным огнестрельным оружием, со взрывчатыми веществами и ручными гранатами и преподавали “технику конспирации”, чтобы мы могли возможно дольше осуществлять свою подрывную деятельность в тылу врага и не быть раскрытыми»[73].
Ещё курсантов обучали радиоделу и радиопропаганде, организации партизанского движения и разведывательно-диверсионным навыкам[74], а из экзотики, как нам рассказали в музее Кушнаренкова, в программе было даже восточное единоборство джиу-джитсу[75]. Чехословацкий коммунист вспоминает: «Коллектив мужчин и женщин со всех оккупированных европейских земель нас принял и мы стали частью организованной партийной ткани. […] Так как мы поступили в школу с середины учебного года, мы должны были усвоить материал и за первую половину. […] Надо было учиться, бегать, упражняться, стрелять, боксировать а также танцевать. На танцах играл особый джазовый оркестр».
К танцам вернёмся чуть позже, а пока добавим еще несколько штрихов – об идеологии. Слепое следование ей не раз и не два подводило довоенный СССР (вспомним хотя бы отказ от коалиции коммунистов и социал-демократов, приведший к формально демократическому назначению Гитлера канцлером Германии, обернувшемуся его воцарением в диктаторах). Реалии войны многое изменили.
69
Коминтерн и разведка // История российской внешней разведки: Очерки: в 6 т. – Т. IV. 1941–1945 годы. М.: Международные отношения, 2014. С.320.