Было бы неверным представлять Хрущева совершенно наивным в этом вопросе. После наших первых опытов в Африке он, встречаясь с африканскими деятелями, уже говорил им: «Не рвите экономические связи с метрополиями, старайтесь извлекать для себя пользу из реально существующих отношений». Отрезвление, хотя и не очень быстрое, наступало. Практики все более решительно критиковали теоретиков в высоких инстанциях. Бурные дебаты постоянно шли и в МИД СССР, и в Международном отделе ЦК КПСС.
Вообще же разговоры о нашем активном вмешательстве во внутренние дела африканских стран мне кажутся несостоятельными. Помогать — помогали, советы по поводу плановой экономики давали, оружие поставляли, но только по официальным просьбам правительств. Сотрудничали и со спецслужбами африканских государств, но инициатива всегда исходила от самих африканцев.
Пожалуй, единственным примером нашего вмешательства во внутренний африканский конфликт является Бельгийское Конго (Заир). Во время гражданской войны 1960–1962 годов наши симпатии, естественно, были на стороне Патриса Лумумбы и его последователей, которым мы оказывали помощь и поддержку. Там и наши товарищи хорошо потрудились. С опасностью для жизни в охваченном пожаром войны Конго наши разведчики Леонид Гаврилович Подгорнов, Георгий Арсеньевич Федяшин, Олег Иванович Нажесткин собирали информацию, устанавливали нужные контакты. А наш резидент в Леопольдвиле (Киншаса) Борис Сергеевич Воронин однажды был арестован, заключен в темницу, но, поскольку имел дипломатический паспорт, через некоторое время был депортирован из страны через Брюссель. Однако перед депортацией президент Заира Мобуту доставил себе удовольствие и немного «потешился». Он лично сопроводил Воронина и его спутника на место «расстрела» и даже ставил их к стенке.
Контакты КГБ с органами безопасности африканских стран возникали и угасали, но существовали всегда. Сводились эти отношения в основном к обмену информацией, представлявшей взаимный интерес, к краткосрочной подготовке кадров в Москве и на местах, к помощи оперативной техникой. Обучение кадров было свободно от преподавания политических дисциплин, за исключением редких случаев, когда поступали специальные просьбы на этот счет.
Со многими руководителями спецслужб я встречался, и многие оставили по себе хорошую память и своей компетентностью, и своей любознательностью, и преданностью своему государству. Называть их персонально было бы неразумно, так как неизвестно, как они отнесутся к упоминанию их имен.
Не указывая имени, расскажу об анекдотическом случае. Однажды молодой руководитель органов безопасности, с которым я до того неоднократно встречался, вдруг задал мне неожиданный вопрос: «Можно, я буду называть вас папой?» Такого в моей практике еще не было. Я даже несколько оторопел. Придя в себя, с серьезным видом ответил: «Мне очень лестно такое предложение, и я вполне согласен быть папой». Реакция была такая: «Теперь я могу наконец доложить моему президенту, что у меня есть папа в Москве!» История эта, однако, закончилась печально. Молодой, симпатичный и жизнерадостный руководитель спецслужбы попал в число участников заговора против своего президента и угодил за решетку.
Наши «африканцы» первого поколения разбрелись по всему свету. Многие позднее были направлены на работу в страны Европы и Западного полушария, но остаются верными региону ветераны Африки.
В 1961 году после окончания МГУ и непродолжительной работы в Институте востоковедения АН СССР пришел в африканский отдел Владимир Николаевич Иванов и долго числился самым молодым сотрудником. Но время в разведке идет очень быстро, и генерал-майор Иванов, ни разу не изменивший Африке, проработавший во многих ее странах, давно закончил свою службу в должности начальника африканского отдела и стал ветераном.
А первым начальником отдела был Аркадий Иванович Куликов, человек справедливый, не терпевший всякого рода интриг, сплетен и тому подобного. Он много сделал для становления отдела. По складу характера Аркадий Иванович был прирожденный воспитатель.