Поскольку советники были людьми разного темперамента и разных характеров, по моему замыслу, каждый из них должен был сыграть на клубной сцене самого себя, но, естественно, в комическом варианте. К новогоднему вечеру в посольстве коллективно сочинялись пьесы на темы из посольской жизни, где обыгрывались различные ситуации, как имевшие место в действительности, так и вымышленные. В канун 1971 года мы поставили пьесу «Чай пропадает» — что-то вроде остросюжетного детектива. По ходу пьесы обнаруживалось, что к концу рабочего дня из термосов в служебных кабинетах таинственно пропадает недопитый чай и руководство стало искать причину его исчезновения, не исключая при этом, естественно, и деятельность вражеских разведок. В центр был послан запрос на присылку в Каир известного ловца шпионов майора Пронина (популярный в прошлом литературный персонаж). В ответ на запрос неожиданно приехала женщина — майор Пронина. На вопрос администрации посольства: «А где же майор Пронин?» — героиня с достоинством отвечала: «Генерал-майор Пронин, мой отец, находится на заслуженном отдыхе, а майор теперь я!»
А к новому, 1972 году мы замахнулись на многоплановую пьесу «Эстетическая комедия», в основу которой были положены приключения старого авантюриста Голенищева-Крамского, прибывшего в посольство на новую должность советника по эстетике. Этот советник (я выступал и в своей собственной роли советника посольства, и в роли эстета) экзаменовал советников посольства и других сотрудников на предмет восприятия ими прекрасного, знания литературы, поэзии и т. д. И здесь каждый изображал самого себя, гротескно подчеркивая особенности своего характера, слабости, недостатки и манеру поведения. Советник-посланник Александр Васильевич Тетерин, в прошлом партийный работник, говорил казенными фразами, этаким партийно-командным языком, неизменно сводя ответы на далекие от его восприятия вопросы прекрасного к текущей производственной деятельности посольства. Советник Павел Семенович Акопов, проработавший в Каире к тому времени беспрерывно уже лет восемь, упорно возвращался к вопросу о необходимости скорейшего окончания своей командировки, суетился, сверкал глазами, размахивал руками и пытался установить с экзаменатором панибратские отношения. Советник Николай Николаевич Чигарьков, отвечавший за культурные связи посольства, рассыпался в комплиментах, был приторно вежлив и пытался взять советника по эстетике себе в союзники, чтобы решительно оживить работу посольства в области культуры. Валерий Яковлевич Сухин, в то время самый молодой из советников, еще не успел получить в свое распоряжение какого-либо отдела и поэтому в разговоре с эстетом твердил, что надо провести перераспределение обязанностей в посольстве и обязательно дать ему в подчинение какую-нибудь группу, чтобы было кем руководить. Пьеса имела успех, а советники с удовольствием смеялись над собой, и таким образом происходила всеобщая разрядка.
А. В. Тетерин рано ушел из жизни, неожиданно скончавшись в июне 1990 года на посту посла СССР в Норвегии. Через некоторое время после окончания командировки в Египте умер и скромный, душевный человек Н. Н. Чигарьков. П. С. Акопов уже дважды побывал послом в Кувейте и Ливии, где мы с ним несколько раз встречались и вместе работали. В. Я. Сухин после Каира успел потрудиться в Йемене и Сирии, а позднее был нашим послом в Судане и Мавритании.
Школа политической и дипломатической работы в Каире была и динамичной, и разносторонней, и то, что из этого коллектива люди нередко выходили в послы, было вполне закономерным, а активное участие в самодеятельности никогда не было тому помехой. Иногда бывает полезно взглянуть на жизнь и на самого себя со стороны с известной долей иронии.
Вообще всякая самодеятельность — это не только развлечение, но и признак сплоченности коллектива и его морального здоровья. Я всегда это чувствовал и действовал в этом направлении, вначале, может быть, даже бессознательно, а потом уже вполне целенаправленно.