— Что вы тут все делаете? Почему не читаете телеграмм? Почему их не корректируете? Ваша информация скучна, она мне ничего не дает, в ней все, как в газетах!
Поскольку начальник разведки задерживался где-то в городе, принимать Бакатина вначале пришлось мне. Едва сдерживая гнев, я пытался объяснить ему ситуацию:
— У нас в информационном управлении есть своя дежурная служба. Там дежурят информационные работники, они всю ночь читают телеграммы, правят их и готовят к рассылке по установленным адресам, а эта служба имеет совершенно другие функции: она обеспечивает порядок на наших объектах, их физическую и противопожарную защиту, отвечает на телефонные звонки, вызывает нужных людей на работу и так далее.
— Неправильно все это! — перебил меня глава госбезопасности. — Они должны заниматься совершенно другими делами! Я не понимаю, зачем они вообще здесь сидят!
И далее в таком же духе.
Затем последовала встреча с руководящим составом разведки, во время которой Бакатин пришел к единственно верному решению: всех этих людей надо немедленно разогнать. И разогнал бы, если бы не подоспел Примаков…
Вообще, Бакатин любил представать в облике грозного и решительного реформатора, призванного навести, наконец, надлежащий порядок.
Вот отрывок из его интервью, данного в должности председателя КГБ: «Я жесткий человек. На самом деле… Я не обязательно должен спрашивать, кого и куда назначать… Я никогда не останавливался перед теми, кто устраивает демарши… Не можете — не работайте…» (Это о бывшем начальнике разведки Л.В. Шебаршине, который не захотел мириться с диктаторскими методами управления Бакатина и был уволен.)
Сравните с монологом Хлестакова: «О! Я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что, в самом деле? Я такой! Я не посмотрю ни на кого…»
Правда, похоже? С той лишь разницей, что Иван Александрович разглагольствовал после неумеренного употребления мадеры, а Вадим Викторович — в трезвом виде.
Ну и, наконец, характеристика, данная Хлестакову самим Николаем Васильевичем Гоголем: «Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его обрывиста, и слова вылетают из уст совершенно неожиданно».
Воистину, нет повести печальнее на свете, чем повесть о бывших председателях Комитета государственной безопасности СССР! (К Ю. В. Андропову это, понятно, не относится.)
После свадьбы. Валерия Николаевна и Вадим Алексеевич Кирпиченко. Курск, июль 1949 г.
50 лет спустя. Имение Дж. Вашингтона «Маунт Вернон». США, октябрь 1998 г.
А.М. Коротков. 40-е гг.
Александр Оганьянц, студент 2-го курса Московского института востоковедения. 1949 г.
У.П. Мицкевич. 40-е гг.
М.А. Аллахвердов. 40-е гг.
В.И. Вертипорох. 40-е гг.
Н.П. Агаянц. 60-е гг.
В.И. Старцев. 60-е гг.
И.И. Зайцев. 60-е гг.
Д.И. Якушкин. 80-е гг.
Г1.Е. Недосекин. 80-е гг.
В.В. Гриднев. 70-е гг.
Я.П. Медяник
Каир. Набережная Нила. В.А. Кирпиченко — заместитель резидента внешней разведки КГБ СССР. 1955 г.
Традиционный снимок у сфинкса. Валерия Николаевна и Вадим Алексеевич Кирпиченко. Каир, февраль 1956 г.
Египетская кинозвезда Фатен Хамама на приеме в посольстве СССР 7 ноября 1957 г. беседует с В.А. Кирпиченко и послом В.П. Соболевым
У сфинкса. Каир, 1956 г. Первый слева — В.А. Кирпиченко, в центре — секретарь ЦК КПСС Д.Т. Шепилов, крайний справа — В.П. Соболев
На приеме в советском посольстве. Каир, 1958 г. Слева направо: военный атташе Л.Д. Немченко, В.А. Кирпиченко, помощник военного атташе М.В. Медведев, посол Е.Д. Киселев, торгпред С.С. Никитин, пресс-атташе В.М. Синельников
На Суэцком канале с женой и сыном незадолго до «тройственной агрессии». 1956 г.
Жители города Таиза (Йемен) приветствуют имама Ахмеда. Начало 50-х гг.
«Американский Лоуренс» — Бержес Ля Брюс с членами советской делегации в Йемене. Таиз, январь 1958 г.