Но главным событием в Содэре было, конечно, купание вечером и утром в радоновом бассейне с теплой, почти горячей водой. Густая и тяжелая голубая вода не позволяла быстро плавать. От воды шел густой пар, и вылезать из бассейна никак не хотелось: у всех членов нашей делегации возникло ощущение, будто вода настолько целебна, что, посидев подольше в бассейне, не только излечишься от радикулита и прочих болезней, но и укрепишь расшатавшиеся нервы.
Запомнился также завтрак в кафе, рядом с бассейном. Все, что нам подавали, пытались отнять обезьяны — серые макаки. Они, сгруппировавшись по три-четыре особи, слаженным броском кидались к столикам и хватали все, что мы не успевали спрятать. Но это, скорее, все же была игра, а не серьезные нападения. Один эфиоп, правда, ходил с рогаткой и лениво постреливал в обезьян, чтобы они не действовали слишком нагло и активно. Одна обезьяна, насытившись отнятым у нас хлебом, спокойно запила свой завтрак радоновой водичкой из бассейна, тем самым как бы подтвердив ее целебные свойства.
По возвращении из Содэре мы неожиданно узнали, что главу делегации намерен принять президент Менгисту Хайле Мариам. Теперь я, кажется, уже могу претендовать на то, что был последним советским официальным представителем, которого принял бывший президент Эфиопии. Менгисту Хайле Мариам назначил аудиенцию в своем новом роскошном дворце, где размешался Государственный совет. Смысл этой встречи, судя по характеру состоявшейся беседы, заключался в том, что президент хотел более точно уяснить, насколько Советский Союз отошел от Эфиопии и на что он, Менгисту, может еще рассчитывать. На встречу Менгисту допустил лишь министра внутренних дел Тесфайе Вольде-Селассие, свою переводчицу и стенографистку. С нашей стороны он никого не пожелал приглашать.
Вопросы президент ставил прямо: «Что происходит в СССР? Есть ли будущее у советско-эфиопских отношений? На вашу экономическую помощь мы уже не рассчитываем, но просим сохранить хотя бы военную. Без вашей военной помощи мы не сможем успешно вести переговорный процесс с вооруженной оппозицией, и наше положение в ближайшие месяцы станет катастрофическим». В конце беседы президент бросил упрек: «Вы сами ориентировали нас на социалистический путь развития, и вы же сами от нас сейчас отворачиваетесь!» Чувствовал себя Менгисту неуютно на своем диване: все время двигался, менял позы и водил во все стороны черными беспокойными глазами. Эта его излишняя подвижность мешала сосредоточенно вести беседу. Впечатление было такое, что Менгисту старался подавлять свойственные ему, особенно в тот период, раздражительность и вспыльчивость и с трудом удерживал беседу в мирном русле.
Встреча с Менгисту состоялась 1 ноября 1990 года, а 21 мая 1991 года он объявил о своей отставке и вылетел из Эфиопии в Зимбабве, где поселился в 30 километрах от столицы Хараре, на заблаговременно приобретенной ферме. Сразу же после бегства Менгисту началась массовая эвакуация из Эфиопии советских граждан (сколько их уже было, подобных массовых эвакуаций!). Ровно через неделю, 28 мая, в столицу вошли первые отряды вооруженной оппозиции.
Бурно жила Эфиопия в завершающие XX век десятилетия. 12 сентября 1974 года последний император «соломоновой» династии Хайле Селассие был смещен, арестован, вывезен в «специально отведенное место» и исчез навсегда после 44-летнего пребывания у власти.
21 мая 1991 года, как уже упоминалось, первый президент Эфиопии Менгисту Хайле Мариам, учитывая печальный конец императора и желая все же остаться в живых, заблаговременно покинул Аддис-Абебу. Таким образом закончился период «социалистических преобразований» в Эфиопии. Что будет дальше? Поживем — увидим.
ТАНЦЫ В АНГОЛЕ
Ангола долгое время оставалась для нас закрытой страной. О ее богатствах (нефть, золото, алмазы, кофе) ходили легенды, а столица Луанда на почтовых открытках выглядела красивой жемчужиной у моря.