Саша будто не сразу расслышал последний вопрос, вглядываясь в бледное лицо, отмеченное рваным зигзагом.
– Почти… – очнулся он наконец и, отступив назад, выглянул наружу.
Коротко свистнул. В лавку с проворностью летучих мышей проникли ещё несколько теней, материализовавшись в радистку Асю Привалову и её помощника с угловатым «сидором» рации за спиной, артиллериста старшего сержанта Каверзева, и ещё двух морпехов из состава разведотряда. Все – в гражданском. Но само по себе такое скопление публики мобилизационного возраста было, на посторонний взгляд, подозрительней некуда…
Косясь через плечо на хозяйку лавки – а та, вздёрнув тонкую бровь, с лёгким недоумением рассматривала конопатую Асю – Новик взглядом остановил последнего морпеха, старого знакомца Кулика.
Тот, понятливо кивнув, растворился в темноте подворотни напротив. Бережёного, как известно, Бог бережёт, невзирая на вероисповедание…
– Пойдёмте… – скрипнула задней дверцей, пригибаясь, хозяйка и исчезла в фиолетовой, как чернила, лунной тени двора.
Невзрачная с улицы лавчонка спустя несколько шагов по крытой террасе перерастала в довольно просторную, комнаты в три, квартиру.
«Графиня», как переименовал для себя «бабу Машу», менее всего на «бабу» похожую, Колька Царь, провела их тёмным коридором в большую из них, должно быть столовую. Посредине стоял круглый обеденный стол на гнутых ножках, за ним отблескивал рифлёными стеклами громоздкий буфет.
– Хотите чаю? – с равнодушным «церемониальным» гостеприимством предложила хозяйка и, не дождавшись запоздалого «Отчего бы и нет?» Новика, вышла на кухню.
Послышался частый стук поршня, и к золотистому свету керосиновой лампы добавилось бледное голубое зарево, свет огня керогаза из дверного проёма.
– Итак? – вернувшись и поставив вазу с яблоками на стол, спросила «графиня», точно приступая к экзаменам.
Подумав немного, Саша Новик встал:
– Командир 1-ой разведгруппы 2-го разведотряда штаба флота старший лейтенант Новик, – представился он и коротко кивнул, будучи «не по форме».
– Старший лейтенант НКВД? – неприязненно уточнил чей-то голос из-за спины. – То есть не краснофлотский, а краснопёрый, прошу прощения… Товарищ старший лейтенант?
Голос Новику не понравился. Было в нем что-то развязное, с блатным душком, знакомым с курсантской поры, когда караульную службу курсанты школы НКВД несли в ведомственной тюрьме.
Саша внимательно посмотрел на хозяйку, словно надеясь увидеть в чёрных агатах зрачков, что ждёт его позади, за спиной.
– Допустим… – наконец проворчал Новик и, обернувшись, наткнулся взглядом на дуло ППШ в дырчатом кожухе, наведённое на него с ремня, переброшенного через плечо в чёрном бушлате.
– А ты кто таков, морячок? – хладнокровно поинтересовался у обладателя автомата старший лейтенант и демонстративно опустился на стул.
– Командир особой роты 7-й бригады морской пехоты лейтенант Войткевич, – ответил вместо автоматчика такой же, до тридцати, как и Новик, парень в армейской гимнастёрке с распахнутым воротом, в котором проглядывала чёрная, морских пехотинцев, тельняшка.
Говорил и до этого, судя по голосу, он.
Объединённый штаб партизанского командования. Батуми.
Запись со слов
Войткевич Яков Осипович (Иосифович?), 1915 г. рожд. (?), Одесса (?) Женат, жена София и дочь Валентина в эвакуации.
Призван Калининским военным комиссариатом г. Киева 21.06.1941 г. в звании лейтенанта. Ранее исполнял обязанности директора Ровенского пищекомбината. Уволен в связи с призывом. (?) Службу проходил в составе 156-й стрелковой дивизии, участвовал в боях. Награждён (?) орденом Красной Звезды.
Прим.: наградные документы утеряны.
Присвоено очередное звание старший лейтенант 15.08.1941 г., назначен командиром разведывательной роты 15.08.1941 г…
Глава 7
Вот с этим я пришёл…
Октябрь 1939 г. Ровно
– Где ты так по-немецки насобачился? – спросил у Войткевича новый, но, похоже, перспективный его ровенский товарищ Йося Остатнигрош, когда геррен оффициерен в штатском, в сопровождении двух товарищей офицеров, тоже в штатском, но с густопсовым чекистским духом, укатили за ворота пищекомбината.
– Внечувственно превзошёл, – каким-то извивистым книжным оборотом ответил Яша и хмыкнул: – А ты своего польского, понимаю так, от соседей набрался?
Новоназначенный – всего пятый день как – «красный директор» Яша Войткевич и его зав. производством, местный как минимум в пятом поколении, плотный, как сбитый, смуглый и чрезвычайно волосатый Иосиф Остатнигрош прошли по хоздвору комбината. Яков, прежде чем подняться на второй этаж, в контору, потрепал по загривку страхолюдного цепного пса Гавлица, который по ночам в одиночку успешно заменял полдюжины сторожей и подпускал к себе прежде только двух штатных кормильцев, – а вот теперь, с первой минуты знакомства, ещё и Войткевича.