На меня мои будущие спутники произвели впечатление хорошее, что я и постарался выразить самой сердечной заботой об их нуждах, объявив им, что еду в Эрзерум, в наше русское генеральное консульство по своим делам. За услугу во время пути переводчик будет получать от меня ежесуточно по два меджидье[27](больше серебряного рубля каждый), а чапары – курды – по одному меджидье каждый. Довольствовать себя и лошадей будем вместе, а платить буду я. Заботиться о продовольствии и вести переговоры по этому вопросу будет переводчик, сообщая мне лишь сколько и кому из туземного населения я должен заплатить.
Видя, как почтительно Лукомский называл меня «хаким-эфенди» и обращался со мною, они серьезно считали меня путешествующим доктором. Слово Лукомского, сказанное им о том, что за полную мою безопасность в пути туда и обратно отвечают своей головой они и их семьи, мои спутники приняли вполне серьезно и глубоким поклоном выразили свою готовность верно мне служить. Когда они ушли, Лукомский конфиденциально сообщил мне, что через два-три дня должен на пограничный пост прибыть возвращающийся из 4-месячного отпуска наш консул в турецкой провинции Ван.
В моих интересах подождать прибытия русского консула, которого явились встречать и проводить в город Ван его обычная свита служащих и личный конвой: они все теперь находятся на турецкой территории у пропускного поста в одной версте от нашего Караурганского пограничного поста. Конечно, случай был незаметно для турецких пограничных властей проехать мне в свите консула, а потому я охотно согласился ждать, но никуда не выходя с поста днем, чтобы как можно меньше показываться. Мой конвой тоже был рад отдыху и даровой пище.
Скорее, чем ожидал Лукомский, прибыл в Караурган и наш консул г. Колюбакин[28]. Он был подполковник Генерального штаба и уже четыре года исполнял усердно обязанности консула в г. Ван, числясь официально чиновником русского Министерства иностранных дел. Он прекрасно владел европейскими языками, весьма сносно овладел турецким; отлично поставив себя в турецком обществе начальников, пользовался их уважением. Он мужественно и разумно вступался за интересы христианского армянского, а частью, греческого населения, в массе которого пользовался популярностью. Мы познакомились и в дружеской беседе провели весь вечер и даже заполночь.
Алексей Михайлович Колюбакин
Он сообщил, что узнал от г[енерал]-л[ейтенанта] Зеленого о моей командировке, ехал же быстро, рассчитывая меня еще где-либо по пути нагнать.
Очень рад оказать мне всякое содействие в переходе границы, чтобы не вызывать подозрения турок, которые сильно раздражены против своих христиан, перенося враждебные чувства и на нас, русских. Не скрыл он от меня, что я должен быть готовым ко множеству неприятностей в пути, да и в самом Эрзеруме, в прежде всего от нашего же русского генерального консула, которого оттуда давно надо убрать. По его словам, он давно уже не на месте, так как сам никуда не ездит, а собирает свои сведения через армян-переводчиков, которые его надувают. Сам лично он большой трус, и мой приезд ему будет, вероятно, очень неприятен.
Не скажу, чтобы эти сведения произвели на меня хорошее впечатление. Я понял, что мое поручение сильно осложняется. Назад вернуться нельзя. Так, с Божьей милостью, вперед!
Исполнение некоторых формальностей задержало нашего консула еще целый день, а к вечеру, сердечно простившись с Лукомским, я в свите консула проехал границу, причем наши паспорта были официально просмотрены, а багаж подвергся только беглому внешнему осмотру. Свита консула приготовила ему в одном из турецких частных домов ночлег. Мой проводник подыскал и для меня особый ночлег, так как в одном дворе нам было очень тесно.
Начальник турецкой пограничной линии бим-баши (штаб-офицер) Ахмед-эфенди, константинопольский образцовый офицер, еще молодой, принял нашего консула с вежливым, но холодным почетом. Консул провел еще сутки на месте, собираясь в нелегкий путь по горной дороге в г. Ван. Мы условились с ним, что я двинусь в путь на следующий день после него. День мы провели вместе, и он рассказал мне много интересного из своей службы в Генеральном штабе, а между прочим, и о своей первой поездке за границу в Европу на маневры австрийской армии. Возвращался он в Россию через г. Бреславль, в котором остановился на сутки. Узнав, что командир IV германского корпуса, знаменитый военный писатель генерал фон Богуславский[29]находится в Бреславле, он заехал к нему на дом и расписался ему, как старшему начальнику в гарнизоне.
28
Алексей Михайлович Колюбакин (1851–1917) – генерал-лейтенант (1906); в 1884–1889 гг. был императорским вице-консулом в г. Ване, посвятив эти года исследованиям Армении, Курдистана и ближайших округов персидского Азербайджана.