Воспоминания Л.К. Артамонова, с одной стороны, представляют собой прекрасную иллюстрацию того, чем занимались офицеры штабов приграничных округов, с другой, – изобилуют интересными эпизодами «Большой игры», в которой, по счастью, без военного противоборства перехлестнулись интересы двух величайших мировых империй.
Итак, какова же была жизнь и служба увешанных аксельбантами «фазанов»-генштабистов, взиравших на строевых офицеров, по распространенному досужему мнению, как чуть ли не на существ низшего порядка. Наверно, встречались среди офицеров Генерального штаба и такие, что признает и сам Л.К. Артамонов. Но в целом, его воспоминания рисуют картину тяжелого, можно сказать, каторжного труда «рабочих лошадок» российского Генерального штаба, несших службу в многочисленных войсковых частях и соединениях, расположенных по окраинам империи.
Помимо чисто штабной, тем не менее, многотрудной, срочной и ответственной работы, которой были завалены при нашей любви ко всяким «входяще-исходящим» бумагам эти скромные трудяги, они активно привлекались и к разведывательной – легальной или полулегальной, а то и вовсе нелегальной – деятельности. Тут офицеры Генерального штаба выступали своего рода связующим звеном между дипломатическими работниками российских консульств, расположенных в странах, граничащих с империей, и командованием военных округов, заинтересованных в сборе специаллизированной информации военно-географического и военно-статистического характера, доступной только наметанному взгляду военного.
И приходилось этим последним невылазно, на протяжении от нескольких месяцев до полугода, в сопровождении, порой, более чем сомнительных спутников, колесить по неторенным тропам в жару и холод, грязь, дождь и снег, подвергаясь опасности нападения бандитских шаек, которыми в то время изобиловало восточное наше пограничье. Мир во второй половине XIX в. был значительно менее обжит, освоен и цивилизован; природа поэтому также вполне могла преподносить сюрпризы, которые представляли не меньшую угрозу, чем пуля или кинжал разбойника и контрадбандиста.
На этом пути капитана Аартамонова поддерживала только молитва Богу и вера в авторитет и «обаяние имени» его великой родины, ее «Ак-Падишаха», незримо стоящего за его серебряными эполетами. «Слава Богу за все!» – рефреном повторяется в «Моей автобиографии» после каждого благополучно пройденного испытания и успешно выполненного задания. Что это, может быть, пережиток прошлого, как еще недавно полагали строители светлого будущего в отдельно взятой стране? Не думаю – ведь эти слова приндлежат образованнейшему человеку, за плечами которого были 2 военных училища и 2 академии. Вера в Бога, неизменная уверенность в Его помощи, как и собственных, питаемых Им силах, двигала капитаном Артамоновым в неприятнейших и небезопасных предприятиях, от которых препочитали отказываться его более благоразумные сотрудники. Вера в Бога, таким образом, у нас до 1917 г. выступала залогом деятельной жизни, подвигов во имя умножения знания и достижений науки, а не проявлялась только в благочестивых разглагольстваниях, участии в церковных службах, чтении утренних и вечерних молитв и соблюдении постов, с чем как-то незаметно стала ассоциироваться духовная жизнь и религиозность в последнее время. Вера некогда питала дерзновение человеческого духа в его земных свершениях, помогала устроить эту жизнь на неизмеримо лучших началах, чем узкоматериалистическое толкование о пользе и выгоде, не пролагала границ между людьми и народами по критериям чистоты и мнимой праведности и не служила оправданием своекорыстных расчетов власть предержащих.
Да и самое «обаяние» имени России складыыалось не из чего иного, как из обаяния личностей тех многочисленных упомянутых и неупомянутых по имени в артамоновских тетрадях людей, основой нравственности которых выступала вера в Бога, которые, независимо от исповедуемой ими религии, могли ждать замерзающего капитана Артамонова, отказываясь от хлеба, предназначенного ему, оказывали ему всевозможную помощь и содействие, невзирая на отсутсвие соответствующей «бумаги» от своего начальства, подсказывали наилучшие пути и как следует вести себя с дикими и опасными племенами. Вот таким образом и оказывалось человечество связанным круговою порукой добра, и достигали люди своих целей не путем лжи, денег и насилия, но путем правды, чести и взаимопомощи. И сам Леонид Константинович был носителем этих великих идеалов, иначе не открывались бы перед ним сердца и двери тех, с кем доводилось ему встречаться в своих путешествиях или странствиях, как он сам добродушно называл свои разведывательные и землеописательные миссии.