Он прошёл метров пятьдесят, и…
Сержант увидел на стенке пещеры большое светлое пятно!..
«…Выход! Наверное, это выход… — Подумал он устало и отстранённо. — Неужели выбрался?.. Теперь только до поворота дойти надо и всё…»
Прошло ещё какое-то время до того момента, когда Брат свернул в очередной проход, и остановился совершенно ослеплённый солнечным светом!.. Впереди, метрах в десяти, большим светлым пятном виднелся выход наружу, вон из этих пещер!..
Сержант поднял руку, на которой были часы, и посмотрел на циферблат:
«…6.55 утра… Надо выходить отсюда, Каха-брат! — Подумал он. — Надо торопиться, или через пять минут начнут работать артиллеристы из своих Д-30, а тогда начнётся полная жопа!..»
Он побрёл к спасительному выходу, и, наконец-то добрался до него, до свежего воздуха, и до солнечного света…
Ах, как же он глубоко вздохнул, всеми лёгкими, это пьянящий, сладкий горный воздух! И тут же опустился на большой валун, потому что опьянел от него напрочь!..
Каха сидел на камне у самого выхода из пещеры, смотрел вниз и улыбался:
«…Молодцы, пацаны!.. Мы сумели, братья! Мы сделали!..»
А внизу…
Внизу в долине, примерно в километре или немного поменьше, была видна трасса, а на ней довольно большая колонна военной техники. Только это была не «гражданская» колонна «наливников» и бортовых грузовиков перевозивших грузы — внизу, повернув башни в сторону гор, стояли БТРы, БМПшки, несколько танков Т-64, и даже две КШМки, из которых торчали антенны, как колючки из дикобраза, а над всем этим скоплением техники тарахтел лопастями, висевший в воздухе Ми-8!..
А ещё он видел, как к этой колонне шли две «точки», а навстречу им стремительно неслись такие же «точки»… Никак не меньше полутора десятков!..
Отсюда с высоты, да на таком удалении, люди казались просто мелкими чёрными букашками, муравьями, но… Каха точно знал, что это его друзья!
Что это Кокос и Гриб, эти два младших сержанта-«дембеля» Орешкин и Боровик, до конца выполнили его приказ, и вынесли к нашим подполковника Коралова…
«…Всё, сержант! Пора и тебе идти к нашим пока не поздно!..»
Он опять опёрся на пулемёт, вставая на ноги, а потом повесил его на шею, и медленно пошёл в низ:
— Пацаны! Пацаны! Я вышел! Я здесь!!!
Каха кричал во всю глотку, а слышал только глухие хрипы — голосовые связки от нервного перенапряжения просто отказались служить своему хозяину…
Он опять посмотрел на часы и увидел… Стрелки показывали 6.59…
И тогда Брат кое-как поднял к небу ствол пулемёта и:
— Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та!!! — Пулемёт как сумасшедший дёргался в его руках, а сержант не переставал строчить, и хрипеть, окончательно срывая голос. — Та-та-та-та-та-та-та!!! А-а-а-а-а-а!!! Я зде-е-есь му-у-уж-жи-кии-и-и-и!!! Та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та-та!!!
И его услышали…
«Муравьи», шедшие от пещер, и бегущие от колонны встретились, сбились в одну кучу… Но, уже через несколько секунд, от этой кучи отделились пять или шесть «муравьёв» и бросились обратно, к горе…
И его услышали и увидели с «вертушки»…
Вертолёт сделал небольшой вираж, не приближаясь в горе, и ушёл от неё подальше, за колонну…
А ещё через несколько секунд где-то слева от Брата, километрах в трёх, поднялся большой столб пыли…
«…Корректировщик… — Подумал Брат отстранённо. — В „вертушке“ корректировщик артдивизиона… Дурак, бля… Хотя бы посмотрел поближе…»
— Фр-р-р-р-р-р-р! — Зашелестело в воздухе что-то тяжёлое, которое неумолимо приближалось.
— Ду-ду-ду-ду-дух-х-х-х! — Донёсся наконец-то до ушей далёкий грохот артиллерийского залпа…
И в этот момент метрах в двадцати от Брата вырос большой чёрный земляной гриб, и заслонил собой небо…
…Очнулся сержант оттого, что его кто-то ощупывал…
Ощупывал очень неосторожно, переворачивая из стороны в сторону, и от этого Кахе было очень больно!.. Да он и очнулся-то он боли!..
Он застонал и через силу разлепил неподъёмные веки…
Перед его глазами тут же появились родные лица Кокоса и Гриба, но они были немного подальше, а прямо перед ним было озабоченное лицо человека средних лет с погонами капитана, а в петлицах его «афганки» зеленели полевые значки рода войск, с чашей, из которой пила змея…
— Ты что ж так неаккуратно «дембеля» ворочаешь, капитан?.. — Прохрипел Каха еле слышно. — Больно ведь!..