Они весело смеялись над тем, что на самом деле было грустно, но именно это — не обращать внимания на свои болячки да еще и научиться смеяться над ними — помогало этим двоим влюбленным сердцам пережить свалившиеся на них трудности… И не опускать руки!..
Миша сидел рядом с креслом-каталкой на деревянной скамеечке и теребил в руках какую-то старую газету:
— Мариш… Я тут в городской библиотеке посидел немного… Мне Учитель посоветовал, вот я и поискал в старых газетных подшивках… — и тут он раскраснелся, как помидор. — А когда нашел, стырил… Но ведь это же не дорогая старинная книга, а простая «Комсомолка», только двухгодичной давности…
— А что в ней, Миша?
— Ты когда-нибудь слышала про Валентина Ивановича Бондаря?
— Нет, а кто это?
— Мне кажется, что это именно тот человек, который может нам с тобой помочь…
— В чем помочь, Миша?
— А ты вот послушай! Это газета от 3 апреля 1978 года, «Комсомольская правда»… Его, Мариша, сравнивают с летчиком Алексеем Маресьевым… — Миша развернул пожелтевшие листки и стал читать: «…Валентин Бондарь родился 3 апреля 1948 года в Каунасе. Отец погиб от пули бандита. Вслед за ним умерла и мать. Мальчик попал в детский дом, где увлекся акробатикой, борьбой, тяжелой атлетикой и культуризмом…»
Счастье для мальчишки-детдомовца послевоенных лет Вали Бондаря воплотилось в слове «цирк». Над серыми буднями сказочным дворцом возносился цирк шапито: праздничная музыка, яркие огни, сильные, красивые люди. Для мальчишки, который сбежал в шапито из приюта, цирк составлял всю радость в жизни. Каждый день он сбегал из детдома, чтобы вечерами учиться на манеже волшебному искусству. Но только через пять долгих лет мальчишеской любви и горьких разочарований судьба ответила ему взаимностью: подростка приняли в цирковой кружок. Здесь он научился акробатике, а со временем стал «художником трапеции» — в пятнадцать лет он начал выполнять опасные трюки на трапеции. Какое это, наверное, счастье — свободной красивой птицей парить в высоте, чувствовать в каждом движении сильное, послушное тело!..
Все рухнуло в одночасье…
Начав выступления в цирке как воздушный акробат, в 1962 году он рухнул с 13-метровой высоты… Случилось то, что случается раз в 100 лет: лопнул штамберт — стальная перекладина, к которой крепится вся арматура и страховка. Тринадцать метров свободного падения! Он даже не успел сгруппироваться. Зрители, наблюдавшие представление в Каунасском дворце спорта, зашлись в едином выдохе «А-ах!» и смолкли враз, когда тело гимнаста глухо ударилось о пол. Бондарь ничего этого не слышал… У него было более 10 переломов, включая перелом позвоночника, который полностью парализовал ноги. Диагноз докторов был такой: «Компрессионный перелом позвоночника в поясничном отделе и черепно-мозговая травма…» И был врачебный вердикт — Валентин Бондарь проведет оставшуюся часть жизни в инвалидной коляске…
«…Будь мне тогда лет тридцать, — говорил позже Валентин Бондарь, — скорее всего, я не сумел бы психологически перешагнуть через понятие „невозможно“. Но лет мне было вполовину меньше, и по характеру я оставался детдомовцем, а нам судьба ничего не давала даром…»
Неделю в реанимации, балансируя между жизнью и смертью, Валентин не мог в полной мере осознать, что с ним произошло. Зато когда увидел, как медсестра, словно бревна, передвигает его ноги, и понял, что они живут отдельно от туловища, — заплакал. А когда на обходе врач сказал, что так теперь будет всегда, Валентин испытал самый настоящий глубочайший шок.
Первое, что сделал Бондарь, окончательно придя в себя, — попросил ребят принести ему из цирка гантели и резиновый эспандер.
Недели через две при очередном обходе врач его отругал, но Валентин не бросил своих занятий и одновременно принялся изучать по книгам и учебникам строение человеческого тела, анатомию мышц, биомеханику, проштудировав весь курс медицинского вуза, касающийся всех видов перелома позвоночника…
Через восемь месяцев Валю Бондаря, инвалида 1-й группы, выписали из больницы. А он прямо на коляске отправился во Дворец культуры профсоюзов и попросил у директора разрешение вести цирковую студию. И получил добро — Валентина приняли на работу руководителем… циркового кружка!.. Это было равносильно чуду, во всяком случае, по эмоциям не уступало тому моменту, когда, очнувшись после падения, он понял, что жив… Цирк опять был рядом, значит, жизнь продолжается. Если до трагедии была цель — попасть в цирк, то теперь — заново, во что бы то ни стало научиться ходить и вернуться на арену…