– Трогай, – бросил он.
Снегоход свернул с дороги и покатил по заснеженному склону. Из-под гусениц фонтаном полетел пережеванный траками снег.
– Видите, мистер Бауман, – поглаживая ореховый приклад винтовки, произнес генерал, – в нашем деле главное меткость. Промахнись я на несколько сантиметров, и добыча ускользнула бы. Сделать второй выстрел я бы не успел. Важно подловить нужный момент, когда хищник занят добычей и на короткое время теряет бдительность. Отличное чучело-трофей для гостиной.
Ученый молча смотрел в боковое стекло, даже не пытаясь подыгрывать самолюбию Хаутауэра.
– Ну вот. Охота закончена, – вымолвил генерал, – а теперь едем в наши владения. В страну чудес, как иногда называют полигон с вашей лабораторией у нас в Пентагоне.
– Звучит слишком возвышенно. Военные иногда очень сентиментальны. Прямо как дети. Я-то его никак не называю, – отозвался Бауман, – последнее время он мне дом родной.
– Не преувеличивайте. Дом – это там, где семья, куда приходят друзья.
– И все же название «страна чудес» мне не нравится. Уж лучше просто – порядковый номер объекта.
– Зря. Ученый просто обязан иметь поэтический склад ума. Не поверите, но, когда принимал вашу программу от своего предшественника, я не надеялся на успех. Мне казалось, что толку от нее не будет.
– Тоже зря.
– Теперь согласен. Но тогда считал, что вашингтонские умники просто решили откусить часть бюджета под несбыточный проект. Подобное часто случается. Как говорится: эффектно, но не эффективно.
– Может, вначале у них и было такое намерение.
– Всякий стремится к собственной выгоде, но только самые сообразительные умеют объединить свою выгоду и выгоду страны. А потому я относился и к вам, и к вашим ребятам скептически. Но вы сумели меня убедить. За климатическим оружием большое будущее.
– Мне казалось, что суть моего проекта по созданию искусственных торнадо на Севере была изложена мной достаточно прозрачно. Да и успехи по применению их против Кубы говорили сами за себя. Мы наносили ее сельскому хозяйству значительные потери. Большие, чем экономическая блокада со стороны Штатов.
– Я думал, что отчеты о ваших успехах на атлантическом побережье – пустое бахвальство наших очковтирателей. Район Кубы и так изобилует природными катаклизмами. Трудно было разобраться, где заслуга Господа Бога, где – ваша. А от политики блокад мы постепенно отходим. Они неэффективны...
– Да, сделать кого-то насильно счастливым – задача невыполнимая.
Снегоход подкатил к самой кромке снежного покрова, лежащего в горах. Далее простиралась высохшая трава. А еще дальше, за лентой автодороги, зеленел луг. Зима и лето сходились почти впритык, так, как это бывает только в полярных широтах летом.
На асфальте Баумана и генерала уже поджидал внедорожник, чтобы спустить их еще ниже – к самому побережью, где располагались полигон и лаборатория ученого. Та самая «страна чудес».
– Я не очень хорошо разбираюсь в научных премудростях, – произнес генерал, – вы не откажете мне в просьбе провести небольшую экскурсию по вашим владениям?
– С удовольствием.
Военный – куратор проекта и его руководитель – Майкл Бауман сели в машину. Вскоре они уже подъезжали к полигону лаборатории. Дорога, проложенная в национальном парке, была сделана по всем правилам туристических трасс. Каждый поворот таил за собой великолепный пейзаж. Ограда полигона была выполнена из почти незаметной глазу оцинкованной сетки, растянутой между тонкими металлическими трубами. Лишь только серебристый вагончик КПП бросался в глаза.
– Вот мы уже почти и дома, – молвил генерал, когда машина миновала щит-предупреждение, извещавший, что далее находится режимный объект.
Морпех на КПП поднял шлагбаум, и внедорожник свернул на узкий проезд, ведущий к морскому побережью.
– Дышится здесь великолепно, – генерал выбрался из автомобиля.
Бауман неторопливо вел генерала Хаутауэра к площадке – около пяти акров выровненного скалистого плато у самого моря. Под ногами хрустел завезенный сюда гравий.
– У вас есть претензии к техническому воплощению ваших идей? – осведомился генерал.
– По большому счету – нет. Однако исполнение всегда хуже задуманного. Это закон жизни. Я понимаю, что мне было предоставлено самое лучшее из того, что было в распоряжении. Прогресс налицо. Ведь на Атлантике оборудование было устаревшим. Я не мог с точность определять степень наэлектризованности воздуха.
– Рад, что вы не слишком привередливы, мистер Бауман. Некоторые ученые ставят невыполнимые задачи.
– Я не из их числа. Довольствуюсь тем, что есть.
Половину площади занимали мачты с антеннами наподобие громоотводов, половину странные конструкции из деревянных и фанерных щитов, укрепленных тросовыми растяжками.
– Вы откроете свои секреты, повелитель стихии? – генерал лукаво усмехнулся.
– Я не повелеваю стихией.
– Кто же, если не вы? После великого Николо Тесла больше и некому.
– Тесла был гений, такие люди рождаются раз в столетие. Я считаю себя его заочным учеником. Он творил чудеса. Я же просто придумал, как направить природную энергию в нужное русло, – Бауман остановился.
Генерал расправил плечи, осматривая площадку:
– Меня удивили материалы и средства, которые вы указывали в заявке на обустройство полигона. Казалось, вы собираетесь строить киношные декорации. Тысячи квадратных метров водоустойчивой фанеры, доски, растяжки…
– Мачты с антеннами, – принялся объяснять Бауман, – это часть системы анализа состояния атмосферы. Мне нужно знать ступень наэлектризованности воздуха, силу и направление ветра, влажность... Но это все вспомогательные инструменты. Главное же заключено в щитах, изготовленных из той самой фанеры и досок, о которых вы говорили.
– Надеюсь понять.
– Мы выставляем дощатые и фанерные щиты спиралью, делаем что-то вроде лабиринта. И крепим их растяжками.
– Выглядит довольно хлипко. А между тем созданные вами торнадо способны разрушать даже каменные строения.
– Здесь, на Аляске, все только начинается. Ветер, врываясь в деревянную спиральную конструкцию, закручивается спиралью, так рождается слабый еще вихрь. Его воронка поднимается к небу. И рукотворный смерч покидает площадку, уносясь к морю. Далее же все идет по нарастающей.
– Откуда же берется дополнительная энергия?
– По типу действия лавины. Торнадо растет, как снежный ком, катящийся с горы. В природе разлито много энергии: энергия солнца, приливов и отливов, ветра. Нужно только уметь прицепиться к ней, как цепляют вагоны к паровозу. Торнадо усиливается по мере продвижения, становится разрушительным, неудержимым. Главное, уметь приручить ветер, чтобы разрушительная стихия двинулась в нужном направлении. В конце прошлого века, когда я работал на Кубе, это было для меня большой проблемой, иногда месяцами приходилось ждать нужного направления ветра.
– Для военных это непозволительная роскошь, – вставил генерал. – Удар по противнику нужно наносить тогда, когда он требуется, а не выжидать благоприятного случая.
– Эту проблему мы решили. В моей лаборатории на основе окислов серебра был создан препарат. При его распылении в воздухе с самолетов происходит резкая конденсация влаги. В связи с чем создается перепад температур, что и вызывает ветер. Нужно только рассчитать, где и сколько препарата распылить, чтобы создать нужную подвижку воздушных масс. Единственное неудобство, в смысле конспирации, это возникающие в небе сияния, наподобие северного. Они предшествуют смерчу. Ну, а остальное вы уже знаете.
– Вы создатель абсолютно нового поколения вооружений – климатических. За ними будущее. Их действие пока не подпадает ни под одну из существующих конвенций. Доказать рукотворное происхождение торнадо почти нереально. А разрушения оно производит, сопоставимые с ковровой бомбардировкой. И, следуя разработанной вами технологии, каждый может расставить щиты так, чтобы возник ураган?