«...„Стенка и взорванный мост“... Вот здесь поаккуратнее, капитан! Здесь могут быть сюрпризы, мать их!..»
«Взлетев» с разбегу на двухметровую кирпичную стену, толщина которой была сантиметров двадцать, Андрей встал в полный рост и побежал дальше по плоским деревянным брусьям, которые извивались, как припадочная змея. В каждом месте «изгиба» был разрыв метра в полтора... Надо было перепрыгивать с бруса на брус и при этом не свалиться вниз, иначе упражнение пришлось бы начинать заново... Вот тут-то и нарисовался тот «сюрприз», о котором и подозревал Филин... Откуда-то, словно чертенок из шкатулки, выскочил капрал-инструктор и дал длинную очередь из автомата прямо под ноги Андрея...
Очень мощный психологический удар... Очень многие, повинуясь простому инстинкту самосохранения, попросту спрыгивали вниз и... удалялись с полосы с оценкой «неудовлетворительно»...
Андрей даже не посмотрел в сторону стрелявшего, потому что был полностью сконцентрирован на «взорванном мосту» – он прямо так, на ходу, дал короткую, в три патрона, очередь в сторону инструктора и перепрыгнул очередной разрыв.
«...А „сюрпризец“-то только у меня!.. Тому парню его устраивать не стали... Значит, ко мне отнеслись с особой любовью!.. Суки!..» – мелькнула мысль в его голове.
На соседней полосе у того, второго, парня выстрелов слышно пока не было...
Андрей спрыгнул вниз и побежал дальше.
Теперь начиналось самое «веселье».
Впереди была большая двадцатиметровая яма с наклонным дном. В нее нужно бы прыгнуть с разбегу, а потом, по пояс в воде, попытаться преодолеть ее как можно быстрее – это была имитация речного брода, с разбросанными по дну большими и маленькими камнями. «Форсирование с ходу». Но... река – это всегда открытое пространство.
«...Здесь бежать нельзя! Тише, тише! Зацепишься за камень, упадешь, и все – „иди на воздух“!.. Аккуратнее, Андрюха!..»
Еще за два метра от ямы Андрей расстегнул кобуру, достал из нее свой пистолет и... сунул в рот, крепко зажав зубами его ствольную коробку... Чем скорее всего и вызвал замешательство «в стане противника». Инструктора-капралы, а их здесь было двое, которые «охраняли брод», были настолько озадачены, что оба(!) высунулись из кустов, чтобы посмотреть, «на кой хрен он это сделал». И тут же получили в свою сторону очередь из автомата. А пистолет в зубах Андрея... Ну... Это уже был просто рефлекс прожженного вояки!.. Пистолет – это всегда «самый последний аргумент», когда уже больше ничего не остается... Его надо беречь на тот самый, «крайний случай» и ни в коем случае, если такая возможность вообще есть, не дать ему отсыреть, иначе... Про иначе, когда тебя в самый «пиковый момент» подводит оружие, вообще говорить не хочется!
За «Речным бродом» был открытый участок метров в пятьдесят, которые надо было пробежать, поливая очередями из своего автомата близкие кусты, выбивая из них засевшего противника, и влететь в...
«Горящий камыш»...
«...А теперь ноги! Ноги, ноги! Давай!..»
Он нырнул в узкий метровый огненный «тоннель»... Эти двадцать метров надо было пробежать так, словно за тобой все черти гнались, иначе либо наглотаешься дыма, либо останешься без ресниц и бровей, и это в лучшем случае!..
И опять открытый участок, близкие разрывы «гранат», почти под твоими ногами, а впереди...
«Песчаный ров»...
Андрей спрыгнул вниз, перебежал три метра по его дну и закинул автомат за спину.
«...Не торопись! – командовал он сам себе. – На карачках, на карачках! Так все равно быстрее будет!.. Вперед! Вперед!..»
Подняться на вершину рва по мелкому, осыпающемуся при каждом шаге песку – это на самом деле тяжело. Очень тяжело! И если ты не вспомнишь детство и не полезешь на четвереньках, то ты выберешься наверх, конечно, но твои ноги от усталости уже не будут пригодны ни на что!.. А вот если не побояться и освободить руки... Только вот наверху, в десяти метрах...
«Захваченный противником дом»...
Пистолет Филина так и не вернулся в кобуру. Теперь его место было в зубах Андрея... Все то время, после «брода»...
«...Внимание! Внимание, Андрюха!..»
Как только он появился на гребне рва и успел сделать в сторону дома всего-то шаг-два, в дверном проеме возникла деревянная ростовая мишень-силуэт с нарисованным черной краской в районе левой груди кружочком сантиметров пять в диаметре. Реагировать надо было немедленно, потому что мишень появлялась всего на три секунды... А как реагировать, когда автомат за спиной, да к тому же и заряжен холостыми патронами?.. Филин действовал на «автомате», не раздумывая, по принципу «Хоть плюнь ему в глаз, но так, чтобы он больше не поднялся!»... А секунды шли!
Раз-и – щелкнула первая секунда, а рука Андрея уже вынула тяжелый боевой нож из ножен и прямо так, снизу, метнула его в мишень.
Два-и – щелкнула вторая секунда, а все та же правая рука уже дернула вперед-назад пистолет, передергивая удерживаемый зубами затвор и досылая патрон в патронник.
Три-и – щелкнула третья секунда.
– Д-дун-н-н-ц! – глухо воткнулся нож в мишень.
– Бах-бах-бах! – три выстрела прозвучали как один.
«Голова» второй мишени, появившейся в оконном проеме, разлетелась в щепы, и Андрей, успевший за это время добежать до дома, нырнул в это окно... Но еще до этого прыжка, буквально краем глаза, «боковым зрением» он успел заметить, что его нож вошел не в черный кружок, а точно посредине «шеи» его деревянного «противника»...
«...Тоже сойдет! Для сельской местности!..»
Три коротких очереди внутри и... Вон! Вон из дома!
Дальше его поджидал узкий, мелкий десятиметровый «окоп-тоннель». Здесь нужно было согнуться, нырнуть в черный зев крытого окопа и пробежать его в полуприседе, обтираясь локтями и плечами о его стенки, выскочить из «одиночной ячейки», которой он заканчивался, и, бросив «гранату», бежать дальше... Только... Именно такой гадости от инструкторов-капралов он и ждал, сообразив наконец, что его «прессуют» по максимуму...
«...Ни хрена, пацаны, у вас не выйдет! Молодые ышо! Меня, „дважды Крапового“, на такое фуфло не возьмешь!..»
Передвигаясь гусиным шагом по окопу, Андрей достал из кармашков своей «разгрузки» не один имитационный взрывпакет, а два... А его автомат теперь перекочевал в левую руку...
Картонный цилиндрик взрывпакета был почти безопасным. Почти... Если зажечь пятисантиметровый детонационный шнур, рассчитанный на пять секунд горения, и вовремя бросить его от себя подальше. Осколков у него нет, но разорвать и покалечить руку эта «граната» вполне способна... Головка из красной серы зажигалась при любом трении, даже о материю, если ее поплотнее прижать – спички тут совершенно не требовались.
Находясь в полутора метрах от выхода из туннеля, Андрей зажег первый взрывпакет и метнул его наружу.
– Б-ба-ба-а-х-х! – ухнул близкий разрыв.
А Филин уже был в ячейке.
– Та-та-та-та-та-та-та! – залился долгой очередью его FAMAS, поливая пространство вокруг «выхода».
– Б-ба-ба-а-х-х! – ухнул второй взрывпакет, но уже намного дальше первого.
Андрей «вылетел» из ячейки и увидел в трех метрах капрала-инструктора. Его автомат лежал на земле, а сам он прочищал ладонями засыпанные землей глаза. Видимо, досталось ему от первого взрыва.
«...А не будь умным бараном, сопля!.. Не таких, как ты, делали!..»
Только оценивать «повреждения» инструктора времени не было – впереди было самое, наверное, серьезное препятствие – трехэтажные «Руины дома».
«...Давай, капитан! Вспоминай горную подготовку! Давай, Андрюха!..»
Ему предстояло взобраться по тонкому репшнуру на третий этаж, пробежать дом насквозь, да и «зачистить» его попутно от «противника», и точно так же, по репшнуру, «десантироваться» на землю.
Взбираться по тонкому, в палец толщиной, репшнуру на восьмиметровую высоту на самом деле очень тяжело, долго и муторно... Но Андрей на стал вспоминать «школьные упражнения лазания по канату», а поступил по-другому – он уперся сначала одной, потом другой ногой о стену и пошел по ней, мощно перебирая руками вверх по веревке... А через насколько секунд, выпустив несколько очередей внутри «руин», точно так же, опираясь ногами о стену, в «три толчка от стены», спустился на землю.