So long as he walked four miles an hour, he pumped that blood, willy-nilly, to the surface; but now it ebbed away and sank down into the recesses of his body. |
Пока он делал четыре мили в час, кровь волей-неволей приливала к конечностям, но теперь она отхлынула, ушла в тайники его тела. |
The extremities were the first to feel its absence. |
Пальцы рук и ног первые почувствовали отлив крови. |
His wet feet froze the faster, and his exposed fingers numbed the faster, though they had not yet begun to freeze. |
Мокрые ноги коченели все сильнее, пальцы оголенных рук все сильнее мерзли, хотя он еще мог двигать ими. |
Nose and cheeks were already freezing, while the skin of all his body chilled as it lost its blood. |
Нос и щеки уже мертвели, и по всему телу, не согреваемому кровью, ползли мурашки. |
But he was safe. |
Но он спасен. |
Toes and nose and cheeks would be only touched by the frost, for the fire was beginning to burn with strength. |
Пальцы ног, щеки и нос будут только обморожены, ибо костер разгорается все ярче. |
He was feeding it with twigs the size of his finger. |
Теперь он подбрасывал ветки толщиной с палец. |
In another minute he would be able to feed it with branches the size of his wrist, and then he could remove his wet foot-gear, and, while it dried, he could keep his naked feet warm by the fire, rubbing them at first, of course, with snow. |
Еще минута, и уже можно будет класть сучья толщиной с запястье, и тогда он скинет мокрую обувь и, пока она будет сохнуть, отогреет ноги у костра, после того, конечно, как разотрет их снегом. |
The fire was a success. |
Костер удался на славу. |
He was safe. |
Он спасен. |
He remembered the advice of the old-timer on Sulphur Creek, and smiled. |
Он вспомнил советы старика на Серном ручье и улыбнулся. |
The old-timer had been very serious in laying down the law that no man must travel alone in the Klondike after fifty below. |
Как упрямо он уверял, что никто не должен один пускаться в путь по Клондайку, если мороз сильнее пятидесяти градусов. |
Well, here he was; he had had the accident; he was alone; and he had saved himself. |
И что же? Лед под ним проломился, он совсем один и все-таки спасся. |
Those old-timers were rather womanish, some of them, he thought. |
Эти бывалые старики, подумал он, частенько трусливы, как бабы. |
All a man had to do was to keep his head, and he was all right. |
Нужно только не терять головы, и все будет в порядке. |
Any man who was a man could travel alone. |
Настоящий мужчина всегда справится один. |
But it was surprising, the rapidity with which his cheeks and nose were freezing. |
Но странно, что щеки и нос так быстро мертвеют. |
And he had not thought his fingers could go lifeless in so short a time. |
И он никак не думал, что руки подведут его. |
Lifeless they were, for he could scarcely make them move together to grip a twig, and they seemed remote from his body and from him. |
Он едва шевелил пальцами, с большим трудом удерживая в них сучья, и ему казалось, что руки где-то очень далеко от него и не принадлежат его телу. |
When he touched a twig, he had to look and see whether or not he had hold of it. |
Когда он дотрагивался до сучка, ему приходилось смотреть на руку, чтобы убедиться, что он действительно подобрал его. |
The wires were pretty well down between him and his finger-ends. |
Связь между ним и кончиками его пальцев была прервана. |
All of which counted for little. |
Но все это неважно. |
There was the fire, snapping and crackling and promising life with every dancing flame. |
Перед ним костер, он шипит и потрескивает, и каждый пляшущий язычок сулит жизнь. |
He started to untie his moccasins. |
Он принялся развязывать мокасины. |
They were coated with ice; the thick German socks were like sheaths of iron half-way to the knees; and the mocassin strings were like rods of steel all twisted and knotted as by some conflagration. |
Они покрылись ледяной коркой, толстые шерстяные носки, словно железные ножницы, сжимали икры, а завязки мокасин походили на клубок побывавших в огне, исковерканных стальных прутьев. |
For a moment he tugged with his numbed fingers, then, realizing the folly of it, he drew his sheath-knife. |
С минуту он дергал их онемевшими пальцами, потом, поняв, что это бессмысленно, вытащил нож. |
But before he could cut the strings, it happened. |
Но он не успел перерезать завязки - беда случилась раньше. |
It was his own fault or, rather, his mistake. |
Это была его вина, вернее, его оплошность. |
He should not have built the fire under the spruce tree. |
Напрасно он разложил костер под елью.
|