Правда, пока этим компроматом не пользовалась, поскольку отвлекала работа и новая страна, но время пришло, ведь Герман активизируется, это как пить дать.
Настроение скатилось к плинтусу. Хотелось забиться в норку, укрыться теплым пушистым пледом и чтобы кто-нибудь гладил по голове, говорил, что всё будет хорошо, а не вот это вот всё…
Я взяла телефон и открыла утреннее фото лыбящейся Карины с Герой. На нашем диване.
Синее постельное белье — прямо под стать моему пессимистичному настроению. Я любила синий и не понимала, почему американцы называют его цветом хандры и печали. Но в этот раз они всё же оказались правы.
Синий, синий… И вдруг я резко выпрямилась в кресле, а сердце застучало быстрее, разгоняя кровь по венам. Дело в том, что у меня не было ни одного комплекта синего белья! И я сильно сомневалась, что Карина успела бы притащить свое бельишко к Гере уже через несколько дней после нашего расставания. А вдруг? Кто его знает…
Но сомнения уже разъедали душу и вгрызались в сердце.
Я дрожащими руками увеличила фото, только теперь сосредоточилась не на татуировке Германа, на которую обратила внимание в первый раз, а на диване.
«Господи… Дура! Какая же я дура!!!»
Сердце уже готово было выпрыгнуть из груди, а тело пробила нервная дрожь.
Хотелось плакать навзрыд от боли, отчаяния и… злости на себя.
До моего появления Гера часто ел, сидя на диване, и успел заляпать его разными видами пищи.
Вот я и увидела пятно. Проклятущее, не очень заметное пятно в самом углу фото.
Одно из тех, которые красовались на обивке до того, как мы вызывали ребят, и нам сделали химчистку. Почти сразу после того, как я переехала к Гере. Теперь этих пятен нет.
Окаменевшее сердце словно покрылось трещинками.
«Вдруг не изменял? Вдруг не врал?
Ох, как страшно поверить… Ладони вспотели, я искусала губы чуть ли не до крови.
«Вдруг он правда ей отказал, когда она приходила, и сцена в ресторане тоже была подставой?» — предательская мыслишка уже начала подтачивать, изводить, сводить с ума.
Вдруг самолет затрясло, и сердце точно подпрыгнуло, а потом ухнуло. Низ живота тут же скрутило животным страхом.
Нет, летать я не боялась, но умирать, не выяснив всё, решительно не хотелось. И бабулю не повидала…
И тут самолет перестало трясти, и из моей груди вырвался вздох облегчения.
Вскоре мы благополучно приземлились. Михаил с Игорем пытались со мной разговаривать, но я отвечала невпопад, и они от меня отстали. Проводили в кафе в аэропорту и отправились на встречу.
Видела, что Игорь порывался мне что-то сказать до ухода, но мешало присутствие Михаила. Вот и славно, к разговору с ним я пока не была готова.
Устроившись за маленьким круглым столиком, попросила официантку принести кофе и подключилась к бесплатному вай-фаю.
Практически сразу же увидела, что от Германа пришло какое-то видео.
Открыла ватсап, да так и замерла. На меня смотрела Карина.
Я занесла палец над кнопкой play, помедлила несколько секунд и нажала на нее.
Глава 42. Домой
Алина
После просмотра видео я долго сидела и гипнотизировала взглядом столик в кафе.
А потом по моим щекам потекли слезы. Слезы радости, боли, возмущения, недоверия, любви и ненависти, благодарности и презрения. А еще — желания рвать и метать.
— Вот тварь! — вырвалось из меня.
Посетители кафе, все как один, повернули голову в мою сторону.
Ну теперь понятно, почему о русских за границей столько историй, — мы народ простой. Есть эмоция — надо выплеснуть. Ну ладно, ладно, это я о себе…
О, если бы меня в тот момент выпустили на ринг и дали перчатки, я бы там порезвилась! И это несмотря на то, что боксом ни разу в жизни не занималась.
Дыхание участилось, я поджала губы и прищурилась.
Честное слово, если бы виновные сидели в тот момент напротив, взяла бы весло и от души проехалась по их физиономиям.
Как они могли? Ка-а-ак? И я, дура слепая, не видела, не верила, не хотела замечать очевидного!
Гера… Я не знала, каких богов благодарить за то, что он не сдался, пытался до меня достучаться раз за разом.
Мозг пулеметной очередью прошивали вопросы: «А заслужила ли я его? Сделала бы то же самое ради него? Как мне теперь ему в глаза смотреть? Ну как?»
Ответов у меня не было.
Я взяла телефон и напечатала сообщение:
«Вернусь сегодня в пять-шесть вечера. Приеду домой, и мы обязательно поговорим и всё обсудим».
Ответ пришел чуть ли не в ту же секунду: «Буду ждать. Теперь веришь?»