Вы думали – мы нищи. А у нас их тыщи
Происходящее в мире сейчас – это заранее спланированная перезагрузка цивилизации. Проект реализуется не в первый раз. Если вы узнали об этом из книги, значит, вы уже проиграли. Почти проиграли.
Рабочие названия: ПОСЛЕДНЯЯ ЛИНИЯ ОБОРОНЫ (ПЛАН Р., Развиртуализация)
В. Булахтин
Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел
Эта история случилась, когда перестала существовать разница между истиной и заблуждением. Когда память народов подверглась искусной селекции.
Когда виртуальные деньги во все более виртуальной финансовой системе стоили в миллион раз больше, чем всё созданное человечеством за историю существования.
Когда долги государств исчислялись триллионами агонизирующих денежных единиц, и чтобы выполнить свои обязательства правительствам требовалось несколько столетий круглосуточного труда своих и/или чужих граждан.
Когда информационная псевдоосведомленность людей стала вопиющей и всеобъемлющей. Поэтому они перестали удивляться любым, самым невероятным объяснениям произошедшего и происходящего в мире.
Когда религиозная и национальная терпимость возросла настолько, что будущая яростная поножовщина оценивалась как единственный и неизбежный этап человеческих взаимоотношений.
Когда уровень самопознания вышел на новые захватывающие глубины. Люди обнаружили в себе целые Вселенные, некоторые даже проиллюстрировали их. Нащупав эдакие душевные бездны, первооткрывателям пришлось политкорректно подозревать нечто похожее и внутри других окружающих существ – даже внутри вечно голодных аборигенов Конго. Окружающие существа автоматически становились угрозой.
Когда очень многие поняли – завтра они не найдут, что поесть, а очень-очень многие не нашли уже сегодня.
Когда истории о магах, проститутках, гламурных и офисных похождениях опостылели до такой степени, что читатель готов был платить деньги за простую, но реальную человеческую историю.
Вы глубоко неправы, если думаете, что это были последние дни цивилизации. Мы еще на многое способны. Мы способны разрушить даже то, что издалека кажется незыблемым.
62–ой день агонии мировой экономической системы
В последние, невыносимые часы Григорий Александрович Кутялкин вспоминал голливудскую ленту «Пункт назначения», живописно демонстрирующую близость и неотвратимость смерти.
Создатели фильма ограничились технологическими подробностями умерщвления хрупких человеческих организмов. Испугались копнуть глубже? Отвлекали взрывами газовых колонок, ударами тока, автокатастрофами или природными катаклизмами? Лишь бы не оступиться и не зайти на незнакомую территорию, где конкретная смерть переходит в абстрактное небытие.
ОНО намного страшнее. Оно не зависит от рядовых случайностей. Оно стихийно. В отличие от принудительного умерщвления оно не поддается организации и исполнению. Вместе с тем, небытие также близко и неминуемо.
Гриша Кутялкин убедился в этом на собственной шкуре.
Заживо погребенный, голодный, потерявший надежду, рассудок, цепляющийся за меркнущие образы прошлого как за… «Якорь? Большая железка с выгнутой на хвосте дугой? Её бросают в море? Что такое море?».
Гриша пришел к выводу – небытие подкарауливает, идет по пятам. Оно гораздо ближе к человеку и человечеству, чем смерть, и вырваться из его когтей едва ли легче.
В отличие от смерти оно не ограничено в пространстве и времени. Каждая секунда небытия мучительна, бессмысленна, не освобождает от мыслей и страстей. Иначе Гриша не стал бы так настойчиво жаждать глотка кваса. Хлебный напиток – одно из немногих оставшихся желаний. Ради него он пожертвовал бы правой рукой. «Или ногой? Легко. Всё равно они больше не нужны». Разменял бы с потрохами.
Единственное, с чем он не расстался бы ради кваса – это воспоминания. Память осталась тем немногим, что он попытался бы сохранить, даже если бы ему пообещали легкую и быструю смерть.
Часть 1. Клуб самоубийц. В которой объявлен обратный отсчет до завершения новейшей истории человечества.
Москва, Раменки, 58 часов до начала информационной войны
Среднестатистический россиянин умер в нем, когда Григорий Александрович Кутялкин с утробным выдохом выплеснул из себя третьего ребенка. Он сразу почувствовал – залп спермы, накопленной мучительным трехнедельным воздержанием, неминуемо движется к цели. Где–то там внутри его теплой, размягченной, ничего не подозревающей женщины.