«Вот бы так до финала сражения!», – робко понадеялся он.
– Чего, лыбишься, диплодок? Мечтаешь слинять в гальюн? Полировать свою шишечку? – ЯК-40 снижался. В иллюминаторах сияло Северное море.
– Нет, сладенькая. Я ликую от того, как яростно ты меня домогаешься. Все разговоры сводишь к межполовым инсинуациям.
– Всё? Пошутил? – внезапно разъярилась Кох. – Это в тебе как в книжке–раскрашке видно самое мерзкое – обычная ваша липкая похоть, желание удобнее её пристроить, позадирать нос, поиграть в д’Артаньяна. Я такому болоту даже дотронуться до себя не дам.
Наталия злилась по–настоящему. «Видимо сильно я её Родиной–матушкой задел. Прав был Андреев – это у неё Пунктик».
– Эк, тебя, мать, разобрало в отсутствии мужского внимания. Ты неинтересна моему Величеству, – соврал Гриша и вновь не сдержался. – Даже если у тебя поперек, а не вдоль.
– Скорее НАТО объявит о самоликвидации, чем я дам повод Вашему Ничтожеству надеяться на взаимность.
«Ну и хорошо», – подумал Гриша. В течение десяти лет совместной жизни со Шнягой он много раз оказывался на грани измены, но не переходил определенную черту, которая могла считаться физиологическим «дошёл до конца».
Гриша не предполагал, что спустя сутки у него появится масса возможностей сблизиться с этой ершистой змеёй. И поквитаться, и позлорадствовать, и поколебать её систему ценностей. А ещё позже – разрушить её иерархию человекообразных.
Аэропорт Хитроу, терминал 4, 19 часов до паники на финансовых и товарных рынках
– Любит ли кто–то бизнес–авиацию так, как люблю ее я, – вдохнув полной грудью, Кох выступила на коротенький трап–рампу Яка. – У тебя всего сутки, чтобы освоиться в этой богадельне для политэмигрантов. Потом предстоит ворошить её раскаленной кочергой.
Хитроу встретил жарой, неожиданными порывами ветра, нежным отношением сотрудников аэропорта. Пограничные и таможенные формальности для клиентов бизнес авиации давно не утомительны и чем–то приятны. Такие пассажиры даже в Великобритании выросли в цене.
Кутялкину почти не глядя проштамповали потертый казахский паспорт с множеством виз. Приоткрыли на секунду Наташин «дубликат бесценного груза» – она и по легенде, и в действительности была гражданкой США. Кутялкин с удовольствием отметил – мисс Грэмл тоже нервничает.
Через час им должны были сменить документы. Кутялкин станет русским литовцем Гинтерасом Вишняускасом, Кох – грузинкой Натальей Горидзе.
«В том, что СССР развалился, есть неоспоримый плюс, – подумал Гриша. – Можно, не меняя национальности, как перчатки менять иностранные паспорта».
Персонажи, прилетевшие на «Мелкой треске»[39], сегодня вечером вылетят регулярным рейсом в Сербию – путать следы. Вишняускас и Горидзе останутся в Великобритании, чтобы пробраться в подвальное помещение простой университетской библиотеки.
Кутялкин прокручивал в голове пункты нехитрого плана Клуба и не видел изъянов. «Если нас не сдали как Анну Чапмэн[40], всё пройдет идеально». В нем набирала силы робкая уверенность, что всё обойдется – они вытащат рукописи, передадут связным и вернутся. Не исключено, что на радостях удастся даже выгулять хорька.
Как и планировалось, на стоянке ждал Ягуар с водителем–арабом.
«Чекисты всю Азию и Северную Африку завербовали на бой с золотым миллиардом?», – Гриша улыбался. Его руки, которые в ответственные минуты дрожали и потели, сегодня уверено открывали двери автомобиля, забрасывали в багажник нехитрый скарб самоубийц.
Когда они уселись, Наталия со смехом рассказала, как открывала в Лондоне ночной клуб. Голос и руки выдавали её – веселая история не замаскировала тревоги.
Кутялкин понимал причины её беспокойства – на первом этапе (он обозначил его как «взлом»), они с Наташей ничего не решали и зависели от множества незнакомых людей. Сначала водитель, потом связной в графстве Оксфордшир Макс Раковский–Леший, на завершающем этапе – ливиец Арикат.
«Двое самоубийц плюс неуправляемый бэк–офис – далеко не самый лучший расклад в истории банковских ограблений», – подумал Гриша и попробовал вздремнуть.
Оксфордшир, паб «Пикирующий орёл», 18 часов до паники на финансовых и товарных рынках
Судя по ориентировке Клуба, у Лешего имелось глобальное преимущество по сравнению с любым другим кандидатом – Леший знал о библиотеке ВСЁ. В досье не указывалось, какой чекистский бог остановил Лешего за секунду до безвозмездной передачи в сеть (ЖЖ, Викиликс, Опэнликс, Сосузагрошикиликс) данных о библиотеке.