Неожиданно в гуще радужных воспоминаний черным вороньим крылом возник анимешный образ Наталии Кох. На радостные голоса, звенящие у Гриши в сознании, упала безмолвная тень, заставив их сбиться и умолкнуть голоса бубликов, отгородив от Гриши ту часть прошлого, которая придавала ему силы.
Кутялкин подумал, что затопившая его стойкая серая тишина – внутренняя суть мисс Грэмл. Девушка только снаружи похожа на куколку. В глубине неё краски стираются. Не остается ничего – пустота и тишина. Как у старой фарфоровой куклы. С этой мыслью стало очень неуютно оставаться одному в темноте гостиничного номера.
Гриша в очередной раз примерил Наташу для своих неоригинальных плотских желаний и решил: «Не представляю, как я остался бы с ней в одной кровати, в одном номере. Она же очень быстро высосала бы из меня душу, воспоминания и надежды. В разведку, в койку, в загс с госпожой Кох может отправиться только очень смелый человек», – чтобы отогнать мысли о своей напарнице, Кутялкин прошептал ночную сказочку.
«…и моя Королева. Я люблю тебя!».
Темнота не ответила ему. Она ждала, когда он уснёт и беспомощно увязнет в ней.
Оксфорд, 3 часа до паники на финансовых и товарных рынках
С момента их расставания, двенадцать часов назад, Наталия успела кардинально сменить прическу (коротко подстриглась под Мирей Матье или, если лаконичнее, под горшок), одежду (теперь на ней был серый спортивный костюм и кеды) и выражение лица (из него ушла спесь, неприступность, презрительная мимика).
Леший (прежний демаскирующий желтый костюм) и Арикат (выглядел как состарившаяся версия Гуффи арабского происхождения – продолговатый череп, неизбывная печаль в глазах) топтались на углу Холивел и Кат–стрит. В десяти шагах от них темнел обшарпанный угол старого здания библиотеки. Эта часть походила на тюрьму строгого режима, в неизвестных целях (воспитательных?) украшенную скульптурами – знаменитыми горгульями и шпилями. Фасад декорировали невразумительными элементами, рождающими грубоватые средневековые фантазии. Нижний ряд окон библиотеки, закрытых листами железа, проходил на уровне земли – они напоминали глаза притаившихся под водой крокодилов или левиафанов.
Дальнейший план был детализован до мельчайших подробностей – кто, куда пойдет, где остановится, повернется, что сделает в случае, если… Никакого «в случае, если» в последующие пять минут не произошло.
Леший и Арикат двинулись по Кэт–стрит к площади Шелдона, потом повернули за угол библиотеки. Гриша и Наталия последовали за ними, соблюдая дистанцию в двадцать метров. На площади Рэдклифа топталось несколько влюбленных парочек.
Еще один поворот – за ним маленькое здание (Divinity School), соединенное с библиотекой переходом. Переход напоминал венецианский мост Риальто. Друг за другом Леший, Арикат, Наталия, Кутялкин протиснулись между анорексичными строениями, примыкающими к Divinity School.
Группа вышла к нагромождению миниатюрных пристроек во внутреннем дворе. Леший открыл дверь в одну из них. Дубликаты ключей Леший раздобыл, проведя операцию достойную супругов Розенбергов[46].
До определенного момента информация, наличие дубликатов ключей, знание схем и планов объекта гарантируют успех любому взлому. Потом в свои права вступает фортуна.
Леший наверняка почувствовал это, закрыв за Кутялкиным дверь. Он кинулся вниз по лестнице в темноту. Больше он не переходил на шаг. Рысью, галопом, вприпрыжку по ступеням. Даже в подвальных помещениях Макс включал только фонарик. И двери, двери, двери.
«…тлоны, тобатьки, тутлики»[47], – вспомнил Куталкин любимый ромкин анекдот.
Коридоры, тусклый свет из–за решеченных окон – когда они пробегали выше нулевого уровня. Сопение и лихорадочные пляски лучика света – это подвальные коммуникационные помещения.
Кутялкину казалось – их топот должен разбудить не только здешних охранников, но и охранников соседних административных зданий (Clarendon Building). Самоубийцы преодолели множество поворотов, коридоров, оборудованных в безликом офисном стиле и затхлых старинных переходов.
Грише стало казаться, что они уже оббежали Оксфорд и все пригороды. Он моментально запутался. Карта библиотеки, которую Кутялкин крутил в голове, не помогала сориентироваться. Оглядеться–поразмышлять–свериться не было времени.
Поэтому, когда они увидели открытый кабинет, на пороге которого вытянулся прямоугольник света, Кутялкин так и не понял, как они попали к отделу безопасности Бодлианской библиотеки, расположенному в другом крыле здания, со стороны Кэт–стрит.