Оставив Гришу и Наташу в нише у парадной лестницы на второй этаж, Леший и Арикат устроили засаду у кабинета охраны.
Кутялкин не удержался, подкрался к краю стены, выглянул в коридор. Рядом с прямоугольником света застыли две фигуры.
Когда Наталия дотронулась до его локтя, Гриша чуть не заорал от неожиданности. Он повернулся к напарнице и не узнал её – она побледнела до цвета сыворотки.
– Кутялкин, миленький, линяем отсюда, – проговорила девушка одними губами. Она приникла к его уху и жарко, истерично зашептала. – Пробовала уговорить себя умереть безропотно. Не могу. И тебя тянуть в могилу не имею права.
Гриша понимал – от стресса у Кох поехала крыша. Операция проходит без сучка, без задоринки. Никто из присутствующих пока не выразил желания умереть. Однако, споры с russian crazy ведьмой могли привести к самым непредсказуемым последствиям. Словно подтверждая это, Наталия прошептала:
– Сейчас заору, – Гриша спиной почувствовал шевеление в коридоре. Кто–то из охранников собрался на обход. Надо было любой ценой выиграть время.
– Я понял Вас, Мальвина, – он постарался прошептать эти слова нежно и убедительно, приобняв, задев губами мочку уха, подув в ушную раковину. – Сейчас всё кончится и разойдемся. Пусть только охранник пописать сходит.
«Надеюсь, физиологические подробности успокаивают таких дам. Ну, не бить же её по голове? Да и не поможет – у неё как у кошки, наверняка, семь жизней».
Кутялкин прижал девушку к себе. Через несколько секунду всё было кончено. Затрещал электрошок, застучали ботинки второго охранника, снова раздался треск. Гриша и Наталия выглянули в коридор.
Леший бережно усадил своих жертв, прислонив их к стене и одновременно друг к другу, чтобы они не свалились на пол и не разбили лбы. Макс знаками показал – теперь действуют русские. Он выдернул из–за пояса охранника ключи от внутренних помещений, перебросил их Арикату. Ливиец молча понесся в темный зев лестницы, расположенной напротив кабинета службы безопасности.
Кутялкин осмотрел напарницу – белая как призрак Кох если и могла двинуться с места, то только по направлению к условному выходу. Причем каким–нибудь пошлым способом – выбив окна, протискиваясь сквозь прутья решетки. Визжа и сквернословя.
«Насмотрелась ужастиков? Пугают средневековые замки? Монархия? Перспектива мировой известности? Ненависть библиофилов?».
Через несколько минут Арикат справится с замком хранилища 10Z, и тогда у них останется полчаса, чтобы выполнить задание, завершить операцию и остаться на свободе (задача максимум) или просто в живых (задача минимум).
Секундомер бился в висках Кутялкина.
Необходимо найти единственно верные, вдохновляющие слова. Нынешнее время очень скудно на них. Раньше имелись наборы на любой вкус – «За Родину», «За Сталина», «Пятилетку в четыре года», «Отомстим за Марата Казея[48]», «Свободу Анжеле Дэвис!».
Сейчас выбирать не из чего.
Кутялкин заглянул в затопленные ужасом глаза Мальвины («и всё-таки чего она так испугалась?!») и с отчаянием заключил – вдохновить этого человека почти невозможно.
Бодлианская библиотека, час до паники на финансовых и товарных рынках
– России не будет, пока мы сами себе её не объясним, – Гриша сразу же надавил на больной наташин мозоль. – Ты ведь тоже не в курсе, почему и зачем там, у нас, от Москвы до самых до окраин, происходит то, что происходит? – «Надо быть максимально иносказательным». – Вслух мы многое говорим. Интуитивно разное покалывает – утопленные белогвардейцы, замученные красные, генетики, народовольцы. От этого часто гадко и печально. То мы захлебываемся в ощущениях собственной второсортности. То внушаем себе, что мы – как все, при этом лелея богоносца внутри. – Кутялкин редко, но метко умел быть красноречивым. – Нам давно неуютно в своей истории – даже если неуютность эта проистекает от величия и непостижимости прошлого. Никому никогда не удастся собрать в своей голове собственную страну, осознать, если в ней полно того, что не простить-не понять. Вдруг хранилище – это шанс поставить точку? Хотя бы между 19–ым и 20–ым веками.
– Думаешь, мы войдем в архив и всё изменится? Парочка туманных документов? Еще одна жалкая попытка залепить раны?!
– Ты будешь пытаться и пытаться вновь. Пока не пробьешь нужные стены, – «что я говорю?!» – Гриша зажмурился, заклиная угадать хотя бы несколько нужных нот. – Там у нас слишком много неотмщенной крови. Нельзя допустить гипотетическую вероятность, что в это море упадет еще одна капля.