Достаточно одной неудачной пули и на месте, где сидят пленники, образуется воронка диаметром в двадцать метров и вермишель из прежде живых тел.
Георг вернулся в благодушном настроении, скомандовал что–то коренастому, скривил губы в ухмылке:
– Пальчики не устали, мисс? За что вы так с детьми?
К Наташе, увидевшей, что расстрел откладывается, возвратились чувства. Девушка зафиксировала – она вот–вот упадет и тогда точно нажмет кнопку от Мазды, на улице прохладно, пот заливает глаза, правая раненная нога дрожит и подгибается, кровь струйками стекает по телу, дети скулят, Георг отдает команды адъютанту, почтительно замершему у правого плеча.
– Миномет, – хрипло потребовала она. Голова кружится. Рана на бедре выжигает любые связные цепочки мыслей. В тумане вокруг как огромные неповоротливые мухи плавают черные пасти - дула направленного на нее оружия. Сейчас только они удерживают Наташу в вертикальном положении.
– Уже несут. В обмен на ваше снаряжение. Как только вы получаете миномет, снимете ваши боезаряды, потом аккуратно отдаете их нам и проваливаете к русскому дьяволу, отпустившему Вас на прогулку. Согласны? Согласны?!
Слух частично возвращался.
– Согласна, – она не вполне понимала, на что соглашается. Лишь бы прожить еще минуту. Лишь бы сироты из Фишгарда прожили еще две. Теперь, она с эффектом dolby-suround слышала, как плачут дети. Этот звук рождался внутри неё. – И мины к миномету, – главным оставалось, чтобы оружие попало в Фишгард. Тогда Кутялкин отправится домой. В чудеса Наталия не верила, поэтому не допускала ни малейшей вероятности, что ее живой выпустят из лагеря.
– Мин не больше, чем сможет дотащить одно из ваших чудовищ, – Георг бросил через плечо команду. Дула автоматов смотрели на Кох не столь пристально. Некоторые уставились на её колени, а значит, в беззащитные макушки детей, вповалку лежащих на земле.
Девушке показалось, что судорогой сводит каждую мышцу тела. До печенок.
«Лучше бы автоматы смело смотрели мне в лицо».
– Взрывчатки отдаю не более половины. Оставшаяся часть other half, остальное. Это – гарантия, что мы уйдем отсюда, – Георг хмыкнул, пожал плечами – это означало подозрительно легкое согласие.
– Deal.
После разговора по рации его лицо расслабилось, движения стали менее скованными.
«Что такого сказал Бог из машины? Главарь псов перестал бояться, что его лагерь сметут с лица земли? – Наташу кинуло в дрожь. – Всё и без того идет вкривь–вкось, а тут еще этот ублюдок расцвел. Это не увеличивает моих шансов на спасение. Враги на нашей войне должны быть беспощадны до самого последнего вздоха».
Суонси притащили миномет и неудобную, но вместительную сумку, похожую на баул челночников и бережно опустили всё это к ногам Георга.
– Оуен, Дэй, – не поворачиваясь, Наталия позвала самых взрослых мальчиков.
«Надо же я запомнила их имена. Впрочем, за то, что произошло, мне нужно вырезать ФИО каждого из них. Выжечь их имена на том, что от меня останется. После того, как со мной повеселятся суонси, останется от меня немного».
Дети, не вставая с корточек, подползли к ней.
– Оуэн, Дей, – попросила она заплаканных, измазанных в чужой крови мальчиков, – Снимите фартуки. Take mortar and mines[106]. Как можно быстрее возвращайтесь в город, – Наташе казалось, что последние силы покидают тело. Надо было успеть спасти хотя бы этих двоих. «Потом Оуэн и Дэй доберутся до города. Потом отдадут миномет доктору Эбриллу. Потом Эбрилл подгонит яхту Кутялкину. Гриша отправится на ней на материк. Потом он пройдет пол–Европы. Преодолеет все опасности. Потом найдет свою семью, обнимет Шнягу – что за дурацкое прозвище? И бубликов. Потом они вместе вспомнят обо мне. Я не слишком далеко забегаю?». – Дайте им рацию. Настройте на свою волну, – скомандовала Кох Георгу. – Ваши шакалы могут завалить моих пацанов у первого же поворота дороги.
– Не много ли Вы хотите за несколько килограмм взрывчатки? – Георг пожал плечами, передал свою рацию Оуэну, который уже взвалил на плечи L16 на манер американского выскочки, перебирающегося через реку во Вьетнаме.
Держа брелок на вытянутой руке, демонстрируя окружившим её псам готовность в любую секунду нажать кнопку, она изогнула голову, чтобы видеть, как её мальчики выходят на дорогу в Фишгард. Они семенили довольно быстро, и Наталия искренне верила, что сейчас нет такой силы, которая прервала бы их путь домой.
Девушка прошептала по–русски кому–то «спасибо, спасибо тебе» и только сейчас опустила задранный к небу кулак с ПДУ. Она знала, что все самое тяжелое ей только предстоит.