Григорий Александрович попросил Мику позвать, как только все закончится и ушел в ту самую рощицу, где десять часов назад русская бригада готовила смертников. Он упал на землю и неподвижно пролежал до самого конца.
В огне – огневые шторма охватили бывшие европейские столицы
Все это время Наталия Кох не ела, не пила, пребывала в исключительно шоковом состоянии, но не остановилась ни на секунду. Когда ей осталось найти последнюю девочку по имени Мейра, у Кох не осталось сил идти на ногах. Она упала на четвереньки и, покачиваясь, ползла в ту сторону, в которую ее пытались направлять хранители рыбы.
К 19–ти часам она распласталась по земле, но, отталкиваясь, коленями и локтями, продолжала перемещаться скупым черепашьим ходом. Вероятно, суонси уже не стали бы стрелять, если кто–нибудь из хранителей рыбы бросился помогать. Но наблюдатели из Фишгарда словно зачарованные наблюдали за фигуркой в хаки, медленно двигающейся в траве.
Все внутри мужчин не просто зачерствело, но и замерло в ожидании того, что им сейчас явят нечто такое, что поможет соскрести коросту с их душ, упорно нараставшую в предыдущие три месяца.
– У нее нет шансов, – доложил сэр Ллойд без пяти восемь. Георг сидел в темном углу своей генеральской палатки и крутил в руках тот самый нож. – Она собрала почти всех. Остались максимум двое–трое. Я отозвал разведчиков.
– Будете предлагать изменить программу MOPMS? – догадался Георг и с интересом уставился на своего помощника.
Сэр Ллойд кивнул. Хотел что-то ответить, но благоразумно промолчал.
– Я тоже считаю, что сегодня Антихристу отказало чувство юмора. Быть может, позволим ему доиграть неловкую партию?
– Мы этим ничего не добьемся, – сэр Ллойд сказал это чуть более эмоционально, чем требовалось в разговоре с Георгом. – Это поле останется за ней, что бы ни произошло сейчас, завтра, через тысячу лет. Она выиграла это сражение на все времена. Даже если все здесь выжечь напалмом на десяток километров, земля будет помнить то, что произошло.
– Вы поэт, сэр Ллойд. Думаете, мы проучили их в достаточной мере? Я наоборот уверен – бесчеловечный театр абсурда в бесчеловечном театре абсурда только начинается. Впрочем, делайте, что хотите. Я согласен на парламентские и непарламентские решения. Умываю руки.
Наталия не могла видеть, что суонси покидают свои наблюдательные пункты. Она не слышала, что хранители рыбы и Мика орут, чтобы она ползла к окопам. Даже размеренный звон лома о железную бочку не проникал в сознание.
За восемь часов слепая девушка разминировала сорок девять детей возрастом от шести до девяти лет. Если бы ее спросили, и она смогла ответить, Наталия сказала бы, что это бесконечно мало.
Когда Кутялкин, Мика и двое добровольцев приползли за ней, они увидели – Наталия не реагирует на них. Ни голос, ни прикосновение не могли сбить её с упорного черепашьего хода. Девушка продолжала отталкиваться от земли. Локтями и коленями, локтями и коленями. Она ползла в понятном только ей направлении.
Кох начала мелко–мелко дрожать, когда ее силой затащили на плащовку и потянули в сторону Фишгарда. Она тряслась, словно через нее пропускают заряды электрического тока.
Девушка перестала извиваться, когда Кутялкин громко проорал над ухом, что Мейра найдена, её привели в город и накормили.
– Ты спасла всех. Всех, – орал он у нее над ухом, не обращая внимание на удивленные взгляды валлийцев.
То, что псы не стали уничтожать детей, то, что Мейра не взорвалась, Кутялктин не считал гуманным поступком. И псы, и защитники Фишгарда эмоционально, духовно, физически устали от зрелища слепой девушки, бегающей–ползающей в поисках заминированных детей.
Устали. Не хотели видеть. Не хотели помнить об этом. Надеялись повернуть в голове невидимый тумблер и выключить воспоминания. Они зря рассчитывали на это – искупления тому, что они увидели в этот день, пока не придумано Богом.
Пиррова победа – после многодневной осады восставшие захватили базу НАТО на окраинах Неаполя. База «стёрта» тотальной бомбардировкой с воздуха
Удивительно, что после того, что произошло вчера, могло светить солнце. Но оно светило.
Минометный обстрел Фишгарда прекратился в 8:00, за полчаса до исхода Наташи Кох и ее сирот. После того, как они пришли в лагерь, псы выпустили по городу всего три мины. Лагеря суонси с юга и севера прекратили стрельбу, как только Наталия Кох активировала первую бомбу, сорванную с Энфиса.
Минометы молчали весь день, пока девушка играла с детьми в чудовищные сумасшедшие жмурки. Молчали ночью. С утра на город не упало ни одной мины. Долина Фишгарда купалась в солнечном свете и непривычной тишине. Третья мировая продолжалась сегодня не здесь.