Вопреки необходимости опоры на коллективные действия в форме забастовок и в других формах, с равнозначными результатами, большинство профсоюзных организаций в России попрежнему уклоняется от их организации. Это не удивительно, так как на данном поприще требуется напряженная работа: составление профсоюзного проекта коллективного договора, получение полномочий на ведение коллективных переговоров, осуществление предусмотренных законом процедур урегулирования коллективного трудового спора, выбор наиболее эффективных способов проведения забастовок и равнозначных им коллективных действий и т. д. Уклоняясь от такой сложной и ответственной работы, многие профсоюзы делают ставку на обращение в прокуратуру, суды, в органы управления, рассчитывая силой государственной власти заставить работодателей удовлетворить интересы работников.
Между тем современному государству куда ближе интересы работодателей, чем работников. Поэтому нужны особые обстоятельства, побуждающие государственные органы принимать решения в пользу работников и обеспечивать реализацию этих решений.
Когда в органы власти обращаются сильные профсоюзы, то есть способные использовать силу коллективных действий, тогда в целях предупреждения этих действий органы государственной власти начинают считаться с обращениями профсоюзов и побуждать работодателей идти навстречу требованиям работников.
Если же обращаются слабые профсоюзы, которые не в состоянии организовать эффективные коллективные действия, тогда чаще всего их иски либо отклоняются, либо решения по ним не исполняются. Вот, например, реакция директора предприятия на попытки слабого профсоюза защитить интересы работников с помощью органов власти «…Несмотря на протесты профсоюза, предписание трудовой инспекции, вмешательство прокуратуры, решение суда о недопустимости начисления рабочим за простой 2/3 тарифа (а не 2/3 среднего заработка, как этого требует закон), господин Хомянин продолжал платить 2/3 тарифа (те же 4900 руб.), издавал приказы о сокращенной рабочей неделе и сокращенном рабочем дне, об отмене льгот по оздоровлению работников и их детей, компенсации на питание в заводских столовых» [219].
Разумеется, нельзя порицать слабый профсоюз за то, что его обращения игнорируются. Это — его беда, а не вина. Упрека заслуживает нежелание вести кропотливую, не всегда сулящую быстрые успехи работу по подготовке коллективных действий, по превращению профсоюза из слабого в сильный.
Проявляет себя в российском профсоюзном движении и тенденция подменять (а не дополнять) организацию забастовочной борьбы мероприятиями, рассчитанными на широкий общественный резонанс.
Вмешательство государственных органов на стороне трудящихся в этих ситуациях, даже если оно происходит, зачастую не имеет правовых оснований. Так, например, премьерминистр В. В. Путин мог только просить О. Дерипаску подписать документы, необходимые для возобновления работы предприятия в Пикалёве (Ленинградская область). Хотя просьба премьер–министра была удовлетворена, очевидно, что проблемы, возникающие на всех предприятиях, не будут решаться посредством персональных обращений руководителей государства к частным собственникам.
Иногда члены российских профсоюзов в оправдание преимущественного использования митингов для реализации своих интересов ссылаются на опыт западных профсоюзов, организующих массовые шествия и митинги. Забывают при этом, что подобная активность на улицах осуществляется обычно в рабочее время и представляет собой форму широкомасштабной, выходящей за рамки отдельных предприятий забастовочной борьбы. Российские же митинги, проводимые в выходные дни, не означают реализации силы профсоюзов во взаимоотношениях с работодателем. Они могут быть целесообразны в качестве ступени подготовки к коллективным действиям более высокого порядка, но не должны подменять опору профсоюзов на силу забастовочной борьбы.
Заключение отраслевых, региональных и генеральных соглашений в подавляющем большинстве случаев также осуществляется без опоры профсоюзов на силу коллективных действий. Проходящие время от времени всероссийские акции профсоюзов, как правило, принимают форму манифестаций профсоюзных функционеров и активистов, что не влияет на работу предприятий и не представляет собой реализацию силы профсоюзов.
Не удивительно поэтому, что законодательно установленный минимальный размер оплаты труда в России находится на уровне 5% от стоимости рабочей силы.
219
Тетекин В. Войны на фронте и в цехах // Интервью со сталеваром Александром Негребецких // Советская Россия. 6 февраля 2010 г.