На наш взгляд, такая позиция не является корректной, поскольку социальное партнерство и государственно-частное партнерство являются разными формами стратегического партнерства. Они различаются по составу участников[1] и отношений, складывающихся между ними[2].
Полагаем, что приемлемым вариантом определения сущностных характеристик стратегического партнерства может стать реализация метода индукции, позволяющего переходить от «частного» (разнообразных форм партнерства) к «общему».
Поэтому считаем целесообразным обратиться к выводам, полученным исследователями различных сфер жизнедеятельности современного общества, в которых востребовано стратегическое партнерство с участием государства.
В связи с этим заслуживает внимания приведенная А.Н. Михеевым трактовка стратегического партнерства, используемая ООН (Организацией Объединенных Наций), в соответствии с которой под таким партнерством понимаются добровольные и основанные на сотрудничестве взаимоотношения между различными субъектами, при которых все участники договариваются совместными усилиями добиваться общей цели или выполнять конкретную задачу и сообща преодолевать неблагоприятные факторы, нести общую ответственность, предоставлять на взаимной основе ресурсы и знания и пользоваться достигнутыми результатами [118].
Заметим, что состав характеристик такого партнерства в сравнении с вышеприведенными определениями является более широким, поскольку его дополняют общая ответственность партнеров, предоставление на взаимной основе ресурсов и знаний, пользование достигнутыми результатами. Другое дело, что при всей их важности ни одна из них не раскрывает его стратегического характера.
Как справедливо отмечает Ф.И. Шамхалов, «взаимодействие экономической системы и государственной власти представляет собой систему общественных отношений между структурами политической и хозяйственной власти по поводу использования ими в своих специфических интересах всей совокупности экономических ресурсов общества. Имея множество моментов совпадения отдельных функций в одних случаях, прямой взаимной заинтересованности в реализации других, государство и предпринимательство, по существу, обречены на взаимодействие. Такая «обреченность» еще в большей мере усиливается наличием моментов несовпадения означенных интересов и необходимостью их согласования в случае противоречивости и разнонаправленности или по крайней мере отсутствия целостности интересов предпринимательства как института социально ориентированной рыночной экономики. Это в полной мере относится о всем основополагающим функциям государства» [209].
Таким образом, он подчеркивает взаимообусловленность функций государства и предпринимательской деятельности.
Ю.Г. Жеглова, исследуя «стратегическое партнерство» применительно к межгосударственным отношениям, выделяет следующие его признаки:
— объективная обусловленность общности долгосрочных интересов каждой из сторон;
— консенсусная основа и возможность отсутствия юридически обязывающих решений;
— наличие с обеих сторон институционализированных каналов взаимодействия;
— взаимная ответственность;
— совместные усилия по достижению взаимно согласованных и приемлемых важных, долгосрочных целей;
— дискретный характер, при этом временный регресс или перерыв в таком случае может быть как незначительным, так и значительным, но необязательно приобретает необратимый характер и необязательно отменяет стратегическое партнерство само по себе [70].
На наш взгляд, наличие институционализированных каналов взаимодействия партнеров, дискретный характер действия проектов партнерства относятся не к сущностным свойствам стратегического партнерства, а к инвариантным характеристикам его содержания.
Полагаем также, что указанная Ю. Г. Жегловой возможность отсутствия юридически обязывающих решений является избирательной характеристикой, присущей не всем формам стратегического партнерства[3].
Отметим, что в этом определении, как и в предыдущем, стратегический характер партнерства не раскрывается.
Переходя к объекту нашего исследования, полагаем, что партнерство государства и бизнеса в экономике может быть идентифицировано как стратегическое в том случае, если оно:
— осуществляется в сферах экономической деятельности, выделяемых в соответствии со стратегическими приоритетами, установленными государством[4];
1
Так, социальное партнерство в модели «бипартизма» представлено объединениями работодателей и профсоюзов, в модели «трипартизма» в состав партнеров включено государство. В государственно-частном партнерстве два участника — государство и бизнес.
2
Социальное партнерство призвано регулировать социально-трудовые отношения посредством определенных инструментов (генеральные и тарифные соглашения, коллективный договор и др.), государственно-частное партнерство представлено комплексом отношений, включающих отношения собственности на разные виды ресурсов (материальные, финансовые, информационные и др.) и управления.
3
Проекты государственно-частного партнерства — юридически оформленное сотрудничество партнеров.
4
В составе таких приоритетов, установленных в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, указаны: повышение качества жизни российских граждан; экономический рост; наука, технологии и образование; здравоохранение; культура; экология живых систем и рациональное природопользование (О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента Российской Федерации от 31.12.2015 г. № 683. — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_191669/61a97f7ab0f2f3757fe034d11011c763bc2e593f/