Далее мы направились в организованный Николой тир. И разумеется, гвардейцы перед этим не забыли ещё выпить, за удачные результаты стрельб так сказать. Я боялся, как бы не попортить стрельбой мраморные стены, но князь эти сложности предусмотрел. В одной из галерей у них шёл мелкий ремонт и стены были загорожены деревянными щитами, вот к щиту и приставили старую тяжеленную вешалку, на которую повесили какой-то непонятный доспех, а сверху ещё и рыцарский шлем водрузили. Даже не знаю, откуда всё это старик Савелов приволок.
В стрельбах приняли участие лишь двое: я и Спечинский. Мы и на полигоне были лучшими в стрельбе из револьвера, да и тут единственные, кто с луком знаком. Четыре найденные Николой стрелы разделили по-братски, бросили жребий, и первому выпало стрелять поручику. Он сначала пустил стрелу в молоко, и она усвистала почти под потолок, где и застряла в деревянном щите. Спечинский лук до конца растянуть так и не смог, поэтому, видать, и произошёл этакий казус. А вот вторая его стрела попала точно в центр доспеха и, пробив его, там и застряла.
Ладно, мой выход. Эх-х... Странно, чего это Спечинский так пыжился, лук растягивая, мне он поддался вполне нормально, только меж лопаток что-то скрипнуло. Да, тугой, но не чрезмерно. Цель могу спокойно выбирать.
— Александр, в глаз ему вдарь!
— Да, Алекс, в глаз ему стрельни.
А что? Почему бы и нет? Расстояние плёвое — метров десять всего, когда-то и с бо́льших далей я в пять копеек стрелу всаживал. Тем более, будем считать, что первый выстрел у нас пробный. Однако фортуна в очередной раз подшутила над моей самоуверенностью: да, стрела, пущенная мною, попала точно в глазницу рыцарского шлема, но... не в ту, в которую я метил. С одной стороны, конечно, удача, а с другой — напоминание судьбы: не будь, парень, заранее уверен в том, чего иногда даже боги предсказать не могут. Незнакомое оружие порой таит в себе сюрпризы.
Гвардейцы принялись меня поздравлять, и мне, признаюсь, это было приятно, но тут из дальнего конца галереи, где стояла расстреливаемая нами вешалка, раздался суровый рык, от которого все замерли:
— Господа, что здесь происходит?
Рассмотрев человека, широкой поступью направляющегося к нам, я впал в ступор. Ёшкин кот, это же папуля Николы, его императорское высочество великий князь Константин Николаевич! Получается, он уже успел во дворец вернуться. Во мы попали-то со своими забавами! Особенно я. Кажется, стрела воткнулась в глазницу рыцарского шлема как раз в тот момент, когда великий князь входил в галерею. Мелькнула паническая мысль: не приписали бы мне теперь попытку покушения на его высокопревосходительство.
Гвардейцы моментально развернулись лицом к хозяину Мраморного дворца, вытянулись в струнку и замерли по стойке смирно, или, как сейчас говорят, во фрунт. Я последовал их примеру и при этом прижал лук к бедру, словно винтовку. Хоть я и гражданское лицо, но лучше и мне выказывать почтение высшему флотскому начальству согласно воинским нормам — больше шансов избежать неудовольствия столь высокой персоны.
Вероятно, нашей подвыпившей компании в конце концов и тяжело бы пришлось, но тут вперёд шагнул Никола и вступился за нас, бодро ведя речь о том, что, мол, все собравшиеся здесь бравые офицеры (ну и я заодно) хотели показать, что мы можем родину не только огнестрельным оружием защищать, но даже и старинным азиатским. А комментируя результаты утренних стрельб, он, паразит, сразу же рассказал и про мои "выдающиеся" там свершения. Ну а уж расстрел рыцарского шлема, по его словам, являлся вообще проверкой моих талантов.
— Да, это интересно. — Константин Николаевич окинул нас всех суровым взглядом и после секундной паузы спросил: — А не могли бы вы, Александр, повторить свой выстрел? Мне хотелось бы на это посмотреть.
И что оставалось делать? Ха, только рявкнуть в ответ:
— Я постараюсь, ваше императорское высочество!
Так, руки не дрожат, уже хорошо. Берём вторую стрелу. Вздох, выдох, замираем. Прицеливаемся, внося поправки. Выстрел. И-и... есть! Вторая рыцарская глазница поражена. Фу-у... не облажался.