— Александр Владимирович, то браты́ мои и приятель их. Решили мир посмотреть да службу в столице поискать. — Видя, как я недовольно поморщился и холодно на него взглянул, Василий заговорил быстрее: — Я помню, что вы приказывали не привечать никого из посторонних, раз найма у нас нет. Братьям о том было сказано, но они захотели сами по себе счастья спытать. Не токмо ведь у нас службу найти можно, Петербург большой. Дома у нас, сами знаете, часть войска-то распускают. Казаков в крестьян повертать собираются. А браты́ молодые, неженатые, и крестьянская жизнь им не очень люба. Вот они и... С караваном-то спокойнее следовать, да и веселее. Опять же, и нам в дороге подмога: ночных воров вместе гоняли.
— Понятно. Ну, если помогали, то и мы им поможем. Пусть с нами едут, на какое-то время кров я им найду, а дальше посмотрим.
Вот, блин! Не хотел я больше казаков в свою команду набирать, больно уж они себе на уме. Двоих-то архаровцев в рамки служебной дисциплины задолбался вгонять, поэтому возиться с кем-то ещё нет никакого желания. Даже основная часть бизонов — шестнадцати-семнадцатилетние дети бывших казаков — с трудом "дрессировке" поддаются, что уж про этих усатых ухарей говорить. То ли дело городские ребята из мещан: по сравнению с казачками просто милые люди, у них излишнего гонора не наблюдается.
М-да... очередная головная боль, Сашок, прибыла по твою душу. Ну что тут скажешь, судьба, видать, такая. Ладно, разберёмся, не впервой. А пока не помешает уважение казакам выказать, всё же помогали в дороге. Подошёл, поприветствовал, Василий нас друг другу чин по чину представил. Ну, как и ожидалось, почтение ребята вроде и демонстрируют, но, судя по выражению лиц, персоной моей явно не впечатлились. Не знаю уж, что там Василий им про меня наболтал (наверно, расхваливал), но ожидали ребята увидеть кого-то более... хм... внушительного. Полагаю, в их представлении раз годами я не вышел, то хотя бы ростом-то уж точно не должен быть обижен или как минимум шириною плеч, а тут... Худенький пацан, на полголовы их ниже. Как к такому серьёзно относиться?
Ну да бог с ними, вся эта лирика уйдёт после первого же спарринга — там, надеюсь, я их удивлю. Если, конечно, они ко мне в команду проситься станут. Эх... как кулаки-то зачесались! Почти три месяца я только бой с тенью веду да общей физнагрузкой занимаюсь. Давно, ой давно не мял я бока всяким залётным мо́лодцам!
Тут смотрю, ребята из расслабленного состояния вышли и по стойке смирно встали, Василий тоже подтянулся. Ага, это к нам Никола подошёл, значит, пора разговор завязывать. Представлять его казакам, а казаков ему я, естественно, не собираюсь. У них просто несоизмеримый уровень в положении на социальной лестнице, нынче даже офицерский мундир ставит непреодолимую преграду в свободном общении между ними.
Это Гришка Суриков сегодня в дружеской обстановке мог посидеть рядом с князем (они, кстати, там и словом не обмолвились), и то мы с сестрёнкой постоянно теребили его вопросами. То есть ему некогда было отвлекаться и стесняться. Ну так он не казак и не служил никогда, в него армейское чинопочитание не вбивали. А для братьев Василия, как, впрочем, и для него самого, офицер — это уже чуть ли не заоблачный житель.
Никола шутливо, стараясь за весельем скрыть своё удивление, пожаловался на острые язычки красноярских девушек, которые, не особо озадачиваясь присутствием великого князя, в полный голос обсуждали его как кандидата в женихи, а Машка вместо того, чтоб их одёргивать, наоборот, им поддакивала. На что я ему резонно заметил: это нормально, и возмущаться тут нет никакого смысла. Вот когда сибирячка тебя под венец потащит, тогда и начинай волноваться и дёргаться, а пока просто не обращай внимания. И вообще, привыкай, князюшка, к сибирским свободным нравам.
Князь на мои поучения хмыкнул и с усмешкой кивнул:
— Понял, понял! Люди у вас суро-овые. Сиби-ирские.
Блин, похоже, конногвардейцы уже рассказали Николе о моей шутке про мебельный закон. М-да, не удивлюсь, если теперь все кому не лень мне о ней напоминать будут.
Сборы в дорогу вышли недолгими, и в скором времени мы двинулись к путиловскому заводу. Князь пожелал с нами проехаться — захотелось ему с Путиловым поговорить. О чём поговорить, я спрашивать не стал, может, папуля Николы опять попросил сыночка что-то выведать. Лезть в великокняжеские игры мне резона нет, меня оно не касается — и ладно.
Уже перед самой отправкой Василий робко поинтересовался:
— Александр Владимирович, а кто этот офицер, что с вами приехал? Гришка говорит, вроде князь.
Так как его братья стояли рядом и прислушивались к нашему разговору, то я постарался ответить нарочито небрежно: