— Ну, например, бежать навстречу идущему паровозу и кричать "Задавлю!".
Киса пару секунд с укором меня рассматривала, интенсивно помахивая веером, потом резко его сложила и поклонилась князю:
— Всего хорошего, ваше высочество.
Со мной и с поручиком не попрощалась. Чёрт, похоже, я откровенно ступил и пал в глазах кисы ниже плинтуса.
Наша тройка не сговариваясь проводила уходящую баронессу взглядами, и Никола задумчиво сказал:
— Знаешь, Алекс, я могу тебе подсказать ещё один вариант сверхнаглости.
— Да? И какой?
— Приглашать взбешённую баронессу на танец.
"Ой, как же я так оплошал-то?" — пронеслась в голове мысль. А поручик, вторя князю, ещё и добавил:
— Алекс, ты ей хотя бы песню какую-нибудь новую посвяти, а то ведь совсем тебя доконает...
Слова "вздорная баба" в конце фразы поручика остались недосказанными. О-о... мать твою... Теперь и конногвардейцы о моём интересе к баронессе знать будут.
— Мне кажется, при общении с ней тебе раскованнее себя вести надо, лучше водки предварительно выпей.
Ха, что ещё мог посоветовать гвардейский поручик.
— Ну да, ну да. Мужество, честь и отвага — три признака алкогольного опьянения.
— Вот-вот!
Ребята поулыбались очередной моей шутке из прошлого-будущего, а мне при виде удаляющейся баронессы вспомнились слова Уильяма Шекспира, недавно прочитанные сестрёнкой на вечернем семейном застолье: "Мои глаза в тебя не влюблены, они твои пороки видят ясно. Но сердце ни одной твоей вины не видит и с глазами не согласно".
А песню баронессе мне всё-таки спеть довелось. Когда мы с Николой, устав от танцев, уединились в дальней комнате с бутылкой шампанского и гитарой, она к нам и присоединилась. Причём одна, без обычной для неё свиты поклонников. Я заметил, она иногда бросает ухаживающих за ней господ и присоединяется к другим компаниям. Поклонники расходятся, но стоит кисе освободиться, решив какие-то свои вопросы, и они опять собираются возле неё.
На этот раз баронессе понадобилось прояснить у великого князя пару моментов из дворцовой жизни, а узнав, что хотела, она обратила внимание и на меня:
— Что-то больно грустную мелодию вы, Александр, наигрываете. Где же ваше веселье?
Не успел я придумать, что ответить, как вклинился Никола:
— Александр сочиняет песню для вас, и, если вы не желаете слушать грустную, он может спеть и весёлую.
Нет, я точно убью этого балбеса.
— Если песня о любви, то я послушаю.
Вот, блин, и слова не сказал, а как дурак выгляжу. Эти двое меня когда-нибудь доконают. Но чего же спеть-то? Хм... ну разве что:
Сталь подчиняется покорно:
Её расплющивает молот,
Её из пламенного горна
Бросают в леденящий холод14...
14Романс Теодоро из кинофильма "Собака на сене", музыка Г. Гладкова, слова М. Донского (прим. автора).
Ох, с какой милой улыбкой киса песню слушает! Вероятно, очередную подколку для меня готовит.
Вот как моё пытают сердце:
Воспламеняют нежным взглядом,
Но стоит сердцу разгореться,
Надменным остужают хладом...
Только допев последний куплет, я понял, что песню выбрал неудачно. Киса может посчитать её скрытым объяснением в любви, причём очень похожим на жалобу. Что меня, такого из себя всего хорошего, не воспринимают серьёзно, а мои поэтические изыски остаются без должного ответа.
С последним отзвучавшим аккордом Никола наклонился к баронессе, сидевшей рядом, и вкрадчивым голосом произнёс:
— Мне кажется, Александр своей песней хочет извиниться перед вами за глупые шутки.
— О, нет! Я так не считаю. Для меня он мог бы придумать что-нибудь более изящное. Хотя это ему, может быть, уже и не дано. К сожалению, с тех пор как господин Путилов взял его в компаньоны, у Александра шутки пошли о паровозах, а песни — о выплавке железа. То есть о том, о чём даме слушать совершенно неинтересно.
— Зато и песни, и шутки у него все новые, в отличие от большинства.
— Что ж, тут вы, ваше высочество, возможно, правы. Думаете, стоит ему дать шанс на исправление?
— Безусловно, баронесса. Если вы пригласите его к себе на Масленице, я думаю, он споёт что-нибудь стоящее примирения и равное вашей красоте.
Ой, похоже, Никола возомнил себя дипломатом, ведущим важные переговоры. Ишь как старается, обеляя меня перед кисой. А вообще, с их стороны невежливо обсуждать человека в его присутствии, правила хорошего тона этого не приемлют, и будь на моём месте кто-нибудь другой, могла бы возникнуть напряжённость в отношениях. М-да... как понимаю, это ещё одна маленькая месть баронессы. Очень уж её глаза искрами веселья блещут.