Судя по Гришкиной физиономии, не обошлось без инцидентов.
— Что, успели подраться?
— Не совсем, Александр Владимирович.
— Это как? Вы били, вас — нет?
Гришка улыбнулся и кивнул:
— Глафира отличилась.
Глафира — это жена одного из наших литейщиков, Федота Дорохова, прошлой осенью перебравшегося к нам в Красноярск с Нерченского завода. Федот — прекрасный литейщик, с Красноярском его ничего не связывало, поэтому я и взял его вместе с женой и ребёнком в Петербург. Тем более Глафира — тётка здоровая, силы неимоверной, работает наравне с мужем. Она мне напоминает Маланью, невестку деда Ходока, только грудь у неё поменьше Маланьиной. Муж её — признанный силач, но, поговаривают, она и его, если что, на место может поставить. Я сам видел, как она две подковы разом ломала, и не скажу, что это ей далось тяжело.
— Надеюсь, до полиции дело не дошло?
— Не-е, командир, нормально всё. Она всего раз руку приложила.
— К ней приставали?
— Нет. Один дурень Федота задирать стал, вот она и...
Ха! Зря мужик наезжать на её мужа начал, Глафира этого не любит. В Красноярске её таким образом никто злить не осмеливался. Она очень быстрая, когда злая, а скорость, помноженная на силу, — это страшно. С Глафирой даже опытный боец рискует не успеть применить все свои годами наработанные навыки.
— А потом?
— Да миром разошлись. Наши сразу подтянулись, и компания, что с этим дурнем гуляла, поспешила его увести.
— Ладно. Но постарайтесь, чтобы такого больше не случалось.
Вот, блин, не было печали! Не хватало мне ещё и частые конфликты с рабочими разруливать. Так, ставим себе галочку: при дальнейшем обучении охраны следует акцентировать внимание на предотвращении мелких конфликтов словесно, а не кулаками.
А на третий день Масленицы нашу графскую "семейку" опять пригласили на обед к великому князю Константину Николаевичу в Мраморный дворец. Что-то мы сюда зачастили, это уже наш второй совместный обед. Как бы завистников не заиметь на ровном месте. Палки в колёса от незнакомцев получать не слишком приятно; пока поймёшь, от кого идёт угроза, и сориентируешься, как реагировать, можно многое потерять. Мне, конечно, вряд ли чужое недружественное внимание достанется, а вот графу Ростовцеву перепасть может.
Радует, что Александра Иосифовна от забот Софьи Марковны заметно похорошела. Если сравнивать с нашей первой встречей, она будто помолодела лет на пять, а то и на все десять. Кожа нежнее смотрится, цвет её приятен глазу, а морщинки почти незаметны, и это не результат припудривания. Седины у неё тоже поубавилось, волосы стали гуще и сейчас выглядят как рыже-золотое облако, а голос стал менее хриплым и... более бархатистым, что ли.
Теперь становится понятно, почему Константин Николаевич в неё влюбился: такие огромные голубые глаза, прямой нос и прелестный ротик редко встречаются. Блин, да я и сам был бы не прочь за ней приударить... там... в веке двадцать первом.
И во взаимоотношениях великих произошли изменения, об этом я сужу уже по словам Софы и Николы. Княгиня перестала наезжать на князя по любому поводу, а про истерики вообще забыла. Такими темпами, глядишь, к лету она превратится в спокойную, умиротворённую красавицу. Ну... дай-то бог.
Встреча прошла по знакомому сценарию: пообедали, помузицировали и напоследок в мужской компании о политике и о текущих делах в России и за рубежом поговорили. Эксцессов и непоняток не было. Хорошо бы и в дальнейшем так оставалось.
После великокняжеского приёма мы заехали к моей тёте Ксении Георгиевне (да, я её уже именно как свою тётю воспринимаю). Проживает она с детьми и бывшей кухаркой Пантелеевной всё так же в доходном доме, доставшемся мне от старшего Патрушева, в одной квартире с девчонками-косметологами. Там квартирка в шестнадцать комнат почти весь этаж занимает. Лечение тёти ещё не завершено, но осталось, по словам Софы, лишь закрепить успех. Мы поели блинов, испечённых Пантелеевной, и рассказали новости.
Машуля в это время сыновей Ксении Георгиевны, "моих" двоюродных братьев, очередным рассказом о сибирской жизни увлекла. Они её ровесники, и сестрёнка наряду с рассказами частенько внушает им свои взгляды на жизнь. Я уж боюсь, как бы и они вслед за Машкой не прониклись духом "Мы круче нигилистов. Мы — следующие поколение. Мы для себя свой новый мир построим". Если учесть, что в квартире изредка живёт и ночует ещё и сибирская шантрапа — Федька, "вождь пионеров", со своим приятелем Пашкой и Машкина подружка Ксения, то шансы на это имеются большие: и Федька, и Ксения заводилы ещё те.