При мысли о вьющихся вокруг него стройных, элегантных красавицах глаза ее затуманились.
— Не всех. — быстро поправил ее Гейбриел, — только избранных… Бокал — живо!
Торопясь поймать струю шампанского прежде, чем та польется из горлышка, Рейчел несколько успокоилась и, уже держа в руках наполненный бокал, набралась смелости задать более всего интересующий ее вопрос:
— А я включена в число избранных?
— А ты как думаешь?
Его внимание было сосредоточено на наливаемом втором бокале. Рейчел отпила большой глоток пузырящейся жидкости, ударившей ей в нос.
— Раньше ты иногда разрешал мне подниматься наверх, когда мне было нужно, за книгой или еще за чем-нибудь. Но в последнее время… — тщательно накрашенные губы Рейчел капризно надулись, — я определенно вышла из доверия.
— Меня долго не было, Рейчел, — возразил Гейбриел, жестом указывая ей на кресло. — Ты это прекрасно знаешь. А когда я приехал, то был чертовски занят делами, которые запустил, пока был в Штатах. А, кроме того… — Внезапно подняв голову, он посмотрел ей в глаза поверх края бокала что заставило ее застыть в неподвижности. — Все стало совсем не так просто, как раньше. — Голос его изменился, зазвучав хрипло и октавой ниже.
— Почему же? — спросила Рейчел с игривой, дразнящей улыбкой.
— Уверен, что ты и сама можешь догадаться.
Рейчел тоже была в этом уверена, но не хотела искушать судьбу слишком поспешными выводами. Будет слишком унизительно, если окажется, что она неправильно истолковала факты, поняла все совершенно неверно. Надо было сделать отвлекающий маневр.
— Расскажи мне, чем именно ты занимался в Америке? — попросила она, сбрасывая туфли и поджимая под себя ноги. — Открыл филиал фирмы?
— Филиал и магазины, но совсем другие. Собственно говоря, я хочу организовать все совершенно по— другому, а отец категорически против.
— Правда? — Рейчел знала, что, хотя напряженность в отношениях, вызванная враждебным отношением Гейбриела к ее матери, немного сгладилась, между ним и отцом возникли новые трения, совершенно на другой основе. Только теперь она поняла, в чем дело. — А что ты сделал такого страшного?
На губах Гейбриёла появилась усмешка, придавшая ему совсем мальчишеский вид.
— Попытался насильно затащить фирму в двадцатый век и сделать ее менее элитарной.
— Звучит интересно. И каковы же твои планы?
— Хочу изготавливать изделия прежнего качества, такой же отделки, но сделанные из менее дорогих материалов. Короче, они должны обладать всеми достоинствами украшений фирмы Тернана, но быть более доступными по цене.
— Что— то вроде небольших партий одежды от кутюрье?
— Вот именно.
Своим сравнением она заработала улыбку одобрения, от которой у нее даже сердце сжалось в груди.
— Это не только укрепило бы наше положение, но и позволило выпускать самые разные, самые необычные изделия. Мы могли бы следовать повседневной моде, что находило бы гораздо более широкий спрос, чем традиционные изделия отца.
— И он позволил тебе сделать это?
Рот Гейбриела снова скривился:
— Позволил?! Скорее дал мне кусок веревки в надежде, что я повешусь. Мне пришлось вложить в это дело массу своих денег. Если оно не пойдет, я потеряю — и много. Если же наоборот, то отец не будет иметь к этому никакого отношения, я даже не использую фамилию Тернан. Новые магазины называются просто «Т2».
— Вот здорово! — Рейчел протянула бокал, чтобы он наполнил его, глаза ее загорелись. — Мне хотелось бы заняться чем— то вроде этого.
— Что ж, продолжай учебу, а там посмотрим. Ты талантлива, Рейчел, и сможешь достичь самых вершин.
Неожиданная похвала заставила ее слегка покраснеть.
— Ты мне льстишь.
— Нисколько, — заверил он. — Я говорю истинную правду и ничуть не преувеличиваю. Ты сама знаешь, что талантлива, так же, как и то, что красива. А это смертельно опасная комбинация, тебе трудно противиться.
Желая хоть чем— то охладить предательский жар, заставивший ее щеки заалеть еще ярче, Рейчел торопливо поднесла бокал к губам, но тот оказался пустым.
— Можно мне еще шампанского?
— Тебе не кажется, что больше не стоит?
Почти отцовская интонация, прозвучавшая в голосе Гейбриела, заставила ее обиженно надуться.
— Я уже не ребенок, Гейб. Мне девятнадцать лет. — Желая доказать это, она поднялась и наполнила свой бокал сама, — Я взрослая женщина, хотя ты, кажется, этого еще не заметил.
— Как раз наоборот. Что— что, а это я прекрасно заметил. Вопрос только в том, что ты собираешься делать в связи с этим?
— Делать?
— Скажи мне одну вещь, Рейчел… — Гейбриел поставил бокал на ближайшую книжную полку и откинулся на спинку кресла. — Прав ли я в том, что твой сегодняшний визит не случаен, а является частью кампании, должной доказать мне, до какой степени женщиной ты стала?
Ошарашенная подобной проницательностью, Рейчел только и могла, что кивнуть, и вновь сделала большой глоток вина.
— Твои улыбки, взгляды, жесты… даже то, как ты одета… — Его обжигающий взгляд скользнул по темно— синему платью без рукавов, по глубокому вырезу, по идущим сверху донизу пуговицам и вновь остановился на ее лице. — Подобные сигналы означают, что женщина хочет… ожидает от мужчины определенной реакции. А так как здесь я являюсь единственным представителем мужского пола, то должен сделать вы вод, что ты обращаешься именно ко мне.
Неожиданно для себя Рейчел поняла, что все измелилось: только что спокойный, непринужденно ведущий себя Гейбриел куда— то исчез, его стройное, сильное тело напряглось, в воздухе словно повисло ощущение опасности, от которого у нее пересохло в горле, а сердце будто пыталось выскочить из грудной клетки.
— Так ли это, Рейчел? Хочешь ли ты, чтобы я ответил на это?
Она вновь молча кивнула, этот откровенный вопрос заставил ее растеряться.
— Тогда почему бы нам не прекратить эти игры? — Голос Гейбриела упал до тихого, напряженного шепота. — Перестань делать вид, что . не знаешь, зачем ты здесь…
— Делать вид? — воскликнула Рейчел. — Я вовсе не делаю вид!
— Нет? Тогда докажи это. Подойди ко мне, Рейчел! — приказал он, видя, что девушка по— прежнему медлит в нерешительности. — Подойди и поцелуй меня.
Ей казалось, что она не нуждается в поощрении но сейчас, когда наконец ее мечта была так близка к осуществлению, силы словно покинули Рейчел. Разделяющие их дюймы вдруг представились ей пропастью слишком опасной, чтобы ее можно было пересечь.
Облизывая пересохшие губы, она стояла перед сидяшим Гейбриелом, глядя в бездонные, непроницаемые глаза. Затем медленно, боязливо приблизилась, опустила голову и прикоснулась к его губам. И немедленно тело ее, каждую его клеточку словно пронизал заряд возбуждения, заставивший сердце затрепетать от наслаждения. Но удовлетворить Гейбриела было не так— то просто. Губы его не смягчились, и голос прозвучал низко и недовольно:
— Ради Бога, Рейчел, ты целуешься как ребенок! Если хочешь показать себя женщиной, то и целуйся как женщина. Если же нет…
Но закончить фразу Гейбриелу не удалось. Рейчел заглушила ее единственным способом, который ей пришел в голову, — покрепче прижавшись к нему губами. На этот раз, целуя его, она мысленно вернулась к поцелую под омелой, вспоминая, как чувствовала себя тогда и чего именно ей хотелось. Необходимо было скрыть свои страхи, недостаток опыта под маской мнимой опытности…
Но маска эта продержалась не более пары секунд. Нахлынувшая волна удовольствия смыла все опасения, всю нерешительность и неуверенность, руки сами потянулись к Гейбриелу, пальцы запутались в его волосах. Рейчел притянула его голову поближе, ища жаждущим языком влажного тепла раскрывшегося навстречу рта.