— Катя моя дочь.
— Вот про это я и говорю. Два осла. Ты упёрся. Далось тебе это отцовство! Ты ж её не видел, ни когда она пошла, ни когда первое слово сказала. Ты где был, Кузьмин? А я тебе скажу, где. Ты был в больнице.
— Это моя работа.
— И дочь, что странно, тоже вся в тебя! Не хочет она с нами в Канаду. И фамилию менять тоже не хочет. И что делать? Мне разорваться?
— Что ты хочешь?
— Подпиши документы на отказ от отцовства.
— Нет.
— Тогда в сентябре Катя переезжает к тебе. Она так сказала. И крутись, Кузьмин, как хочешь! Может наконец будешь ей настоящим отцом. А не мифологическим.
— Хорошо. Договорились.
— Что?
— Ты меня слышала, Вера. Я согласен. Не переживай, у меня теперь новая должность, большая зарплата, и за доктора наук тоже платят. А времени свободного больше. Я согласен, Вер.
— Пеняй на себя, Кузьмин. Катя уже совсем не та маленькая девочка.
— Я понял. И моё решение не изменится.
У Александра закружилась голова. Дочь будет с ним. С этим надо что-то решать. Вопросов много. Хорошо бы какой-то план набросать. Что нужно? Комнату подремонтировать. Что ей теперь нравится? Не пони же… В школу надо. В какую? Куда-то поближе к больнице, чтобы он рядом был, если что. Шестой класс только.
А ещё нужно найти Лёлю. И просто, наконец, поговорить.
Она не Оля, оказывается. Или просто не для всех она не Оля. Рыжая кукла Лёля.
Она плакала. Почему? Из-за него?
Кузьмин отматывал назад момент, когда Лёля шла по коридору мимо него. О чем он говорил?
Вот, блин… Да! Он сказал, что ему звонит дочь. А потом спросил ещё, как дела у мамы.
Что в этот момент могла подумать Лёля? Понятно ведь, что! Что он женатый мужик, который бесстыже смотрит ей прямо в глаза.
Прав же Сергей. Он дурак. Идиот клинический. Надо было хватать и тащить. Как первобытному человеку. А теперь как ей на глаза показаться?
"Здравствуйте, Ольга Владимировна, я не женат, но со мной живёт двенадцатилетняя дочь. И я хочу, чтобы Вы тоже со мной жили."
Подумал и испугался своей мысли. Лишь на мгновение стало страшно. А потом снова ощущение правильно принятого решения.
Завтра утром он должен быть на даче у родителей. У мамы день рождения. Не поехать нельзя. Что ж. Отличный повод обсудить с родителями перспективы. Тем более, что их помощь, похоже, ему понадобится.
Правда придётся потерпеть нотации мамы. И эту её вездесущую подругу тётю Галю с дочерью. Ну, ничего. Он потерпит.
Глава 17
Леля ехала в такси из больницы. Всего за неделю листья стали совсем зелеными. Город под бесконечными ливнями очистился от грязи. Смыл пыль и зимнюю заторможенность. Засияли окна и купола. Асфальт высох.
Весенняя Москва была прекрасна и нежно любима Лелей. Долго жившая с родителями на Севере, она была все же москвичкой.
Теперь нужно было снова как-то собрать себя по частям. Или, как говаривал все тот же Паша, "просто жить дальше". Идиотская фраза, которая, как ни странно, точно характеризовала её нынешнюю задачу.
Просто.
Без особых наворотов и усилий. Не делая резких движений.
Жить.
Дышать, ходить, смотреть, читать. Замечать красоту. Разговаривать. Работать. Отдыхать. Путешествовать.
Дальше.
Это по времени. Или по расстоянию. Можно будет выбраться в Питер одной. Побродить. А летом снова к Дашуте в Болгарию. Море. Солнце. Прекрасные планы.
Так какого ж лешего ей так тяжко на душе? Не от того ли, что снова напридумываа себе невесть что.
Где он? И где она? Доктор наук. Жена. Дочь. И она — дефектная учительница. Ни семьи, ни детей.
Разве можно было мечтать?
Разве можно было представлять себе, как кончики пальцев коснутся его светлой щетины на подбородке, какие на вкус у него губы?
Зачем выковыривать из памяти ощущение, как он нёс её на руках?
А ещё покрываться мурашками снова и снова, вспоминая, как он осторожно стирал салфеткой гель с её груди и как не дал никому её увидеть?
Завтра она выспится дома. А второго соберёт всех, как каждый год, на даче бабушки и дедушки. Чтобы шашлык, домашнее вино и смех. Пятьсот раз слышанные байки и семейные истории.
Глава 18
То, что Кузьмины-старшие скромно называли дачей, было самым настоящим загородным домом совсем недалеко от Москвы на берегу Пироговского водохранилища.
Здесь они проводили всё больше и больше времени. С перспективой через несколько лет совсем забросить городскую жизнь.
Елена Васильевна, врач-педиатр, была весьма общительна. И в загородном посёлке давно обросла обширным кругом знакомых. Евгений Сергеевич за городом из маститого руководителя большого строительного комбината превращался в прораба и верного раба деятельной супруги.